Житие преподобного отца нашего Саввы Освященного

В день памяти преподобного Саввы Освященного (439—532) мы публикуем замечательное житие этого великого святого в 90 главах, написанное в VI веке монахом Кириллом Скифопольским (525—558).

1. Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, побудивши ваше преподобие приказать моему ничтожеству описать и послать к вашему преподобию богоугодную жизнь, совершивших на земле путь свой, святых отцов наших Евфимия и Саввы. Бог по неизреченному своему милосердию источил чрез них мне бедному каплю слова и отверз уста моя для исполнения столь полезного вашего приказания: и я уже написал нечто о честном Отце нашем Евфимии, написал весьма немногое и несоответствующее величию его духа. Ибо я не мог найти много сведений о нем, ибо уже восемьдесят лет прошло, как отошел он к Богу. По сей причине и немногие сказания о нем с трудом мог я собрать воедино. Я ходил по разным местам, чтобы найти и собрать сии душеспасительные сказания, и таким образом извлекал оные из глубины долговременного забвения, дабы время не истребило их для нас совершенно.

2. Теперь время побуждает меня привести в исполнение и остальное из ваших приказаний, и написать нечто о славном Отце нашем Савве. Сведения о нем я тщательно и с трудом собрал от достоверных святых мужей, которые были его учениками и сподвижниками, и которые доныне подражают его жизни и освещают нам пути к Богу. Сделать сие я обещался еще в описании жизни св. Евфимия. Впрочем, я знаю собственное свое неведение и не достоинство. Но не смотря на сие, приступая к исполнению предприятия, превышающего мои силы, я делаю сие не по гордости, но потому, что знаю худое последствие непослушания и страшную угрозу, содержащуюся в сих словах: «раб лукавый и ленивый, надлежало тебе серебро Мое отдать купцам». (Мат. 25, 26, 27). И так я умоляю всех вообще, кому случится читать сии мои сочинения, особливо же умоляю твое преподобие; честнейший и чадолюбивейший отец Георгий, во-первых, молить Владыку Бога, чтобы Он простил меня бедного в моей порочной жизни и во многих грехах моих; потом умоляю верить всему, что мною уже сказано или будет говорено теперь. Для сего я с точностью упоминал о времени, местах, лицах и именах, дабы скоро можно было исследовать истину моего повествования. Будучи уверен, что Бог помогает и содействует мне, я начну повествование о Савве.

3. Савва, ныне сделавшийся гражданином небесного града, родом быль из села Муталаски Каппадокийской области. Село сие зависело от Кесарии, и прежде по своей малости и неважности было неизвестно, но после, по происхождению из него сего божественного юноши, у всех сделалось весьма славным: подобно как селение Армафем, бывшее прежде неизвестным и весьма маловажным, сделалось славным во всем мире с того времени, как в нем родился Самуил, с младенчества посвященный Богу (1 Цар. 1, 1 и след.). У Саввы родители были христиане и притом весьма благородные, по имени Иоанн и София. Он от них родился в семнадцатый год правления Федосиева, как то мы верно знаем по точному исчислению лет жизни его. Вскоре по рождении Саввы, отец его взят в воинское состояние в Александрию, причислен к так называемым Исаврянам, и по сему случаю с своею супругою переселился из Каппадокийской страны в Александрию. Священный юноша Савва, будучи тогда почти пяти лет по Божью Провидению, оставлен с родительским имением в упомянутом селении Муталаске у своего дяди по матери, именем Ермия, у которого жена была злонравная. По сей причине, чувствуя здесь неудовольствия, он удалился к Григорию, который был его дядя по отцу, и который жил в селении Сканде, отстоящем от Муталаски на три стадии.

4. По прошествии непродолжительного времени, когда дяди его Ермий и Григорий начали между собою спорить о нем и о имении его родителей, Савва, подобно великому пророку Иеремии (Иерем. 1, 5), будучи предызбран Богом от чрева матери и предузнан прежде зачатия своего, презрел все житейское, и удалился в монастырь, называемый Флавианы, отстоящий на двадцать стадий от села Муталаски. Будучи принят в оный от архимандрита и причислен к монашескому обществу, он научился строгости монашеской жизни: в короткое время изучил Псалтирь, и узнал прочие постановления общежительного правила. Между тем упомянутые его дяди помирились между собою, и многократно покушались склонить его к выходу из монастыря, дабы, как они говорили, вступил он во владение земель, принадлежащих его родителям. Сверх сего они убеждали его вступить в брак; но Савва, будучи охраняем Богом, избрал лучше, бить у порога дома Божия, нежели предаться мирским суетам (Псал. 83, 11). Почему никак не согласился оставить сию скромную жизнь, ибо он имел в мыслях сие изречение Господа: никто взявшийся за соху и оглядывающийся назад не управит себя в царствии небесное (Лук. 9, 60). Притом Савва размышлял и говорил сам в себе таким образом: тех, которые мне советуют оставить Бога, я убегаю как змей: ибо худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор. 15, 33); я боюсь, чтобы ослабевши от непрерывных забот, не подпасть проклятию пророка, который говорит: прокляты уклоняющиеся от заповедей Твоих (Псал. 118, 21). Таков был Савва из детства в ревности к благочестию!

5. Некогда, он работал в монастырском саду, родилось у него желание съесть прежде определенного часа яблоко, которое по виду было красиво и весьма вкусно. Будучи воспламенен сим желанием, он сорвал яблоко с дерева, но раздумавши, мужественно преодолел себя, и благочестивыми мыслями упрекал себя таким образом: красив был для взора и приятен для вкуса тот плод, который умертвил меня чрез Адама. Адам предпочел духовной красоте то, что казалось приятным для телесных очей, и насыщение чрева почел драгоценнейшим духовных удовольствий, но чрез сие он ввел смерть в мир. И так я не должен презирать добродетель воздержания, не должен отягчаться душевною дремотою. Ибо как появлению всяких плодов предшествует цвет, так воздержание предшествует всякой добродетели. Сими благочестивыми мыслями Савва преодолел свою похоть, бросил яблоко на землю и топтал оное ногами, попирая вместе с яблоком и похоть. В сие время он положил себе за правило не вкушать яблока до смерти. После сего случая он получил силу свыше, и предался воздержанно; поелику оно обуздываете злые мысли и прогоняет тяжесть сна. При воздержании он трудился и телесно, ибо помнил песнь Давида, который взывал к Богу: воззри на страдание мое и изнеможете мое, и прости все грехи мои (Псал. 24, 18). Почему со всяким смирением и ревностью душу свою очищал постом, а тело изнурял трудом до изнеможения; и имея в упомянутом монастыре Флавианах шестьдесят или семьдесят сподвижников, всех их превзошел смирением, послушанием и благочестивыми трудами.

6. В повествованиях о его юношеских подвигах находится и сие. Монастырский хлебник в зимнее время, когда не было солнца, разославши мокрые одежды свои в теплой печи, чтоб они там высохли, забыл о них. Чрез день, когда недостало хлебов, некоторые из братьев, в числе которых был и чудный Савва, по приказанию настоятеля, работали в хлебне. Когда они затопили печь, тогда хлебник вспомнил об одеждах. Сделалось беспокойство, и никто не смел войти в печь, поелику она была велика и уже весьма разгоралась. Юный Савва, будучи старцем но несомненной вере, укрепившись оною и вооружившись знамением креста, вскочил в печь, и взявши одежды, вышел из нее невредим. Бог, сотворивший чудо в Вавилоне и сохранивший невредимыми от огня трех Отроков с их одеждами и головными покрывалами, сохранил в печи и одежду невредимою от огня, а чрез нее возвестил всем о Божественной благодати, которая имела воссиять в рабе Его, отроке Савве. Отцы, увидевши сие необыкновенное чудо, прославляли Бога и говорили: каков будет сей юноша, который в молодых летах удостоился такой благодати! Сие известие я написал точно так, как слышал оное от Григория Пресвитера и его двоюродного брата по отцу; написал с тем намерением, чтобы имеющим читать сие показать, какова была в юном Савве вера, каков разум, и сколь велики были его преимущества пред другими. Савва, стараясь возрастать от славы в славу и восхождения в сердце своем полагал (Псал. 83, 6), провел десять лет в семь монастыре, и возымел богоугодное желание посетить святой град, и остаться в пустыне, лежащей близ оного, ибо надлежало сей пустыне быть созданной от него, и таким образом исполниться словам, сказанным о ней красноречивым Исаиею (Иса. 58, 12). Почему пришедши к архимандриту, просил его, чтобы он отпустил его с молитвою. Когда архимандрит не хотел отпустить его, то открылось ему божественное видение, в котором сказано ему: «Отпусти Савву послужить Мне в пустыне». После сего архимандрит призвал его к себе, и тайно сказал ему: «По побуждению от божественного видения отпущаю тебя, сын мой; иди в мире, но так, чтобы никто из братий не знал о сем; Господь да будет с тобою». Таким образом, Савва, будучи путеводим Богом, пришел в Иерусалим на осьмнадцатом году жизни, в конце царствования благочестивого Маркиана, во время Ювеналиева патриаршества в Иерусалиме. Здесь принял его некоторый каппадокийский старец в монастыре аввы Пассариона, находившемся тогда под управлением архимандрита Елпидия. Раб божий Савва, проведши в сем монастыре зиму, не согласился долее оставаться в нем, хотя старец и убеждал его к тому. Подобным образом и другие многие приглашали его в различные места монашеских общежительных сословий, но он ни к одному из них не присоединился, потому что с детства любил спокойствие и посвятил себя Богу.

7. Но когда почти от всех слышал о великом Евфимии, который подвизался тогда в пустыне, лежащей к востоку от святого града, и сиял на подобие светила, и везде испускал лучи чудес своих: то воскрылившись умом своим, возжелал увидеть сего святого. И так пришедши к блаженному Елпидию, объявил ему свое желание и, по молитве, отпущен был от него с некоторым проводником. Пришедши в показанное место и постоянно пребывая с отцами, там находившимися, он в субботний день увидел великого Евфимия, идущего в церковь, и со слезами просил его, чтобы он причислил его к находящимся под его смотрением, братьям. Но великий Евфимий отсоветовал ему и говорил: «Сын мой! Я думаю, что неприлично тебе столь молодому оставаться в лавре; да и лавре нет никакой пользы иметь у себя юношу, и тебе юноше неприлично быть между отшельниками; и так поди к авве Феоктисту в обитель лежащую ниже; там ты получишь себе великую пользу». На сие блаженный Савва ответствовал: «Честный отец! Я знаю, что промышляющий о всех Бог, желая моего спасения, сам показал мне путь придти под святые руки твои. И так я сделаю, что ты мне приказываешь». Тогда великий Евфимий послал его к блаженному Феоктисту, и уведомил сего последнего, чтобы он имел попечение о Савве, поелику сей благодатью Христовою имел прославиться в монашеской жизни. Сие, как мне кажется, великий Евфимий сделал не просто, но по прозорливости. Он предвидел, что Савва будет архимандритом всех палестинских отшельников, что сверх сего он устроит весьма великую и весьма славную Лавру, которая будет превосходнее всех палестинских Лавр; что он будет начальником и законодателем всех отшельников, которые уединяются в самих себя. Посему он дал ему закон не принимать никого без бороды, и сей древний закон, бывший у древних отцов в силе, приказал предать настоятелям и других Лавр: известно же, что все, отличающееся своею древностью, находится в уважении.

8. Поступивши под начальство блаженного Феоктиста, отец наш Савва всего себя предал Богу. Все, что принадлежало ему, как собственность, он отдал в руки Феоктиста, и посвятил себя на всякое дело подвижника. Проводя дни в телесном труде, он в основание и в начало своей жизни полагал смирение и послушание. Будучи способен и весьма ревностен к совершению божественного служения, он прежде всех входил в церковь, и выходил из ней после всех; при великих душевных силах, он и телом был велик и силен. Почему когда все монахи рубили в пустыне только по одной связке прутьев для корзин и носили в киновию, то Савва рубил и носил по три. Притом он усердно служил при богослужении. Сверх сего иногда носил и воду, и дрова, и таким образом старался всем услужить. Был он довольно долгое время смотрителем над лошаками, исправлял и другие различные должности, и все сие исполнял безукоризненно и беспорочно, так что отцы киновии удивлялись столь великому усердию и услужливости юного Саввы.

9. Некоторый брат в киновии, родом Александрианин, по имени Иоанн, часто просил блаженного Феоктиста, чтоб он отпустил его в Александрию привести в порядок родительское имение: ибо сей Иоанн слышал, что родители его не задолго пред тем временем скончались. Притом просил, чтобы он позволил ему взять с собою из монахов спутником Савву с тем, чтобы он принял участие в его трудах и заботах. Блаженный Феоктист согласился на просьбу Иоанна, и послал с ним Савву в Александрию. Когда они туда прибыли и старались отыскать родительское имение, то мать блаженного Саввы София и отец его Иоанн, который там переменив свое имя, назывался Кононом и начальствовал над отрядом исаврян, узнали его; убеждали остаться в Александрии и вступить в воинскую службу, так чтобы быть ему первым в отряде. Но он отвергнул их убеждения и сказал: «Я вступил в военную службу к Царю всех — Богу, и не могу оставить сей службы. Тех, которые хотят отвлечь меня от него и всеми силами стараются принудить к селу, я не могу называть своими родителями. Я твердо намерен пребыть в сих мыслях до последнего издыхания, и надеюсь скончаться в святой жизни подвижничества». Итак, при всех своих стараниях не могши ослабить его твердости и удержать его у себя, родители давали ему двадцать каких-то монет для издержек: но он не принимал их, Впрочем видя, что они сим очень опечалились, в угождение им взял только три монеты, и потом скоро вышел из Александрии вместе с Иоанном, с которым он был послан. Пришедши в киновию, три монеты он отдал в руки великого Феоктиста.

10. Когда оканчивался десятый год пребывания Саввы в сей киновии, скончался преблаженный Феоктист в третий день месяца сентября, в четвертый индиктион. Великий Евфимий пришедши в киновию похоронил победоносное тело Феоктиста, и приемником правления его поставил некоего чудного Мариса. Но как и сей после двухгодичного правления богоугодно скончался, то опять пришел великий Евфимий, похоронил его в одной могиле с блаженным Феоктистом и начальство над киновиею вручил некоему добродетельному Лонгину. Тогда отец наш Савва, будучи уже на тридцатом году жизни, но не смотря на сие, превосходя всех старших его по летам в киновии пощением, бдением, незлобием, смирением и послушанием, просил авву Лонгина, чтобы он позволил ему жить в пещере, которая находилась вне киновии к югу в утесе. Авва Лонгин, видя его отличную добродетель, постоянство и чистоту нравов, ревность и усердие к молитвам, донес о его желании великому Евфимию, и поелику сей сказал: не препятствуй ему подвизаться так, как он хочет, то Лонгин позволил Савве жить в пещере к югу по пяти дней в неделе. Отец наш Савва, получивши желаемое позволение, провел пять лет следующим образом: в день воскресный в вечеру выходил он из киновии с таким количеством пальмовых ветвей, которое достаточно было для работы на неделю, оставался в пещере пять дней, не принимая никакой пищи, и в субботу поутру возвращался в киновию, и приносил с собою пятидневное рукоделие — пятьдесят отделанных корзин. Великий Евфимий, узнавши о такой его жизни, брал его с собою вместе с блаженным Дометианом в большую пустынь, Руву, месяца января четырнадцатого дня. Ибо Евфимий уверен был в нем; он называл его отроком-старцем, и как искусный воспитатель детей руководствовал его к высшим добродетелям и упражнял в оных. В сей пустыне, будучи отделены от всякого обращения с людьми, они оставались до праздника Ваий.

11. Некогда великий Евфимий вместе с Дометианом и Саввою вышел из Рувы, с тем, чтобы пройти чрез всю пустыню, лежащую за Мертвым морем к полудню. Когда пришли они в безводные места и там долго оставались, то от чрезмерного жара блаженный Савва, почувствовав сильную жажду, не мог идти далее и упал. Вероятно, сие случилось от того, что находящаяся в его внутренности влажность истощилась от чрезмерного жара. Старец, сжалившись над ним, отошел от него на расстояние брошенного камня, пал на лице, и произнес следующую молитву: «Господи, Боже! дай в земле жаждущей воду, которая бы утолила жажду юноши». По окончании молитвы Евфимий призвал к себе Савву, и небольшим орудием покопал три раза землю, и открыл ему текущую воду. Напившись ею, Савва пришел в себя, и с сего времени получил божественную силу к перенесению трудностей пустынной жизни. Спустя несколько времени, в пятнадцатый год патриаршества Анастасиева в Иерусалиме, великий отец наш Евфимий в мире уснул и почил, потому что Господь на уповании вселил его. (Пс. 4. 9).

12. Тогда великий Савва, будучи тридцати пяти лет от роду, увидел, что в киновии образ жизни переменился, поелику отцы обители скончались; посему удалился в ту восточную Иорданскую пустыню, в которой тогда святой Герасим сиял на подобие светила и сеял семена благочестия. Пребывая в пустыне, Савва самою жизнью своею пел сие Давидово изречете; се удалихся бегая и водворихся в пустыне (Псал. 54, 8). Там занимался он покоем, постом и непрестанными молитвами, и соответственно словам Писания: утихните и познайте, что Я Бог (Псал. 45, 11), соделывал ум свой чистым зеркалом Бога и божественных предметов. Диавол, желая отвлечь его от такой жизни, по зависти своей вымышлял для него многие искушения. Так некогда в полночь Савва лежал на песке, и диавол, преобразившись в змей и скорпионов, старался устрашить его. Савва хотя сначала много устрашился, но скоро узнал, что это хитрость диавола. Почему оградившись крестным знамением и прогнавши страх, смело встал и сказал: «Хотя ты и стараешься устрашить меня, но сам остаешься побежденным; потому что со мною Господь Бог. Он дал нам власть над тобою сими словами: се даю вам власть наступать на змей и скорпионов, и на всю силу вражью» (Лук. 10, 19). Как скоро он сие произнес, то сии ядовитые животные исчезли. Также некогда явился ему сатана в виде самого страшного льва, который шел против него и свирепым своим видом угрожал ему. Савва, увидевши страшное приближение к нему зверя, сказал: «Если ты получил надо мною власть, то что медлить? Если же не получил, то для чего напрасно трудишься? Ты не можешь отвлечь меня от Бога: ибо Он сам научил меня мужеству сими словами: на льва и аспида наступишь, попирать будешь скимна и дракона» (Псал. 90, 13). Как скоро Савва произнес сии слова, то зверь стал невидим. И с того времени. Бог покорил Савве всякое ядовитое и плотоядное животное, так что, обращаясь в пустынях с сими животными, он не терпел от них никакого вреда.

13. В тоже время он встретился с четырьмя сарацинами, которые томились жаждою и изнемогали. Сжалившись над ними, Савва приказал им сесть; но не имея у себя ничего, кроме диких кореньев и сердцевины из тростника, высыпал оные пред ними из своей небольшой милоти. Варвары, насытившись сею пищею, расспросили у него, в которой Рувийской пещере живет он. Потом по прошествии нескольких дней, когда у них было довольно съестных припасов, они принесли ему хлебы, сыр и финики. Отец наш Савва, удивясь сей признательности варваров, пришел в сердечное сокрушение, и со слезами говорил: «Горе мне, душа моя! Сколь великое старание употребили сии варвары к тому, чтобы возблагодарить меня за ничтожную услугу! Что же должны делать мы бедные и неблагодарные, мы, которые ежедневно издаемся столь многими благодеяниями и дарами Божьими, и не смотря на сие проводим жизнь свою в беспечности и нерадении, и не стараемся благоугождать подателю даров Богу исполнением заповедей Его и непрестанным приношением Ему плода уст прославляющих имя Его?» (Евр. 13,15). Пребывая в сем сокрушении, Савва дни и ночи проводил в молитве Божьей.

14. В сию же Рувийскую пустыню пришел к Савве некоторый достопамятный монах, по имени Анф, и начал жить, вместе с ним. Сей монах несколько времени жил вместе и с преблаженным аввою Феодосием при церкви, так называемой Седалищной. Во время пребывания Саввы и Анфа в сей пустыне напали на них шесть сарацин, которые были варвары и разбойники. Они, сговорившись между собою, послали к блаженным одного своего товарища испытать их, с тем намерением, чтобы, если монахи будут сопротивляться одному, всем придти к ним и обоих взять в плен. Блаженные отцы, видя опасность, ни мало не устрашились, но око души обративши к Богу, усердно молились об избавлении от нападения сих бесчеловечных разбойников!.. Тотчас разверзлась земля, и поглотила того разбойника, который пришел испытать их. Прочие, увидевши сие страшное чудо, объяты были страхом и убежали. С сего времени отец наш Савва получил божественный дар не страшиться нападения разбойников. В тоже время великий отец наш Савва, чрез обращение с блаженным Анфом, в первый раз сделался известен блаженному авве Феодосию, который тогда еще не основал своей священнейшей обители.

15. Святой отец наш Савва, проведши четыре года в сих пустынях, когда обходил и осматривал прочие пустынные места, пришел и на ту гору, которая выше всех, и на которой некогда блаженная Евдокия слушала учение великого Евфимия. Здесь во время молитвы, продолжавшейся целую ночь, явился Савве некоторый ангельский образ в сияющей одежде, указал ему на сухой поток, идущий от Силоама с южной стороны сей горы, и сказал ему: «Ежели ты хочешь сию пустыню населить подобно городу, то обратись к восточной стороне сего потока, ты увидишь пред собою пещеру, которая никем не была занимаема, взойди и поселись в ней. Кто дает скотам пищу, и птенцам воронов, взывающим к Нему, тот и о тебе будет промышлять». По окончании видения, Савва пришедши в себя и увидевши показанный к югу поток, обрадовался, сошел с горы, и, будучи путеводим Богом, нашел ту пещеру, о которой говорило ему видение. Взошедши в нее, он поселился в ней в начале сорокового года своей жизни. В сие время умер Иерусалимский архиепископ Анастасий, занимавший патриаршеский престол девятнадцать лет. Преемником по себе он оставил Мартирия. В сие же время Римский император Зенон, умертвив тирана Василиска, возвратил себе свой престол. Отец наш Савва, поселившись в упомянутой пещере, привесил к отверстию ее веревочку и при помощи ее восходил и нисходил, поелику без веревочки трудно было восходить к ней. Воду брал он стадий за пятнадцать из озера, называемого семиустным. По прошествии некоторого времени пришли к нему четыре сарацина, и поелику они не могли взойти к его пещере, то освященный Савва, увидевши сие, спустил им веревочку и таким образом позволил взойти к себе. Сарацины, взошедши к нему и ничего не нашедши у него, удивились его нищете и образу жизни. Ушедши от него, они чрез несколько дней опять пришли к нему и принесли сушеных хлебов, сыра, фиников и других вещей, которые случились у них.

16. При сем потоке Савва прожил пять лет один, беседуя в покое только с одним Богом, и очищая око ума своего, дабы открытым лицом взирать на славу Господню (2 Кор. 3, 18). Здесь непрестанными молитвами и приближением к Богу он совершенно победил злых духов, и Бог на сорок пятом году жизни его вверил ему попечение о душах других людей. Ибо Слово Божье словами пророка: раскуйте мечи ваша на орала и копия на серпы (Иса. 11, 4), внушило ему, что он не должен напрасно заниматься побежденными врагами; но силы свои, способный прежде к брани, должен для пользы многих обратить от бранных подвигов к возделанию тех людей, которые, так сказать, заросли порочными мыслями. После сего Савва всех приходящих к нему начал принимать. Весьма многие из отшельников и восков, узнавши о сем, приходили к нему и оставались при нем. В числе пришедших были: святой Иоанн, который после был настоятелем Новой Лавры, блаженный Иаков, который после при Иордане основал Лавру так называемую с башнями, блаженный Фирмин, который в стране Махмаса основал Лавру, и славный по монашеским подвигам Севериан, который после построил обитель Перикарпарвариха: также пришел к нему Юлиан, по прозванию Кирт (согбенный), который при Иордане основал Лавру, называемую Неслкерава: приходили и другие многие, которых имена суть в книге жизни. Савва каждому приходящему к нему давал приличное место, на котором находилась небольшая пещера и келья. Благодатью Божией его общество возросло до семидесяти человек, которые все были боговдохновенны, все христоносцы. Если кто назовет их ликом ангелов; или народом подвижников, или градом людей благочестивых или новым ликом семидесяти апостолов, тот не ошибется в сем названии. И всех их начальником, путеводителем и пастырем был Савва. Он, вознамерившись построить башню на горе, собрал своих учеников, и начал строить ее на той части горы, которая лежит к северу, к истоку потока. С сего места при благодати и содействии Св. Духа, который руководствовал Савву, он начал строить Лавру. Посреди же самого потока он построил небольшую церковь, и в ней поставил освященный жертвенник. Когда кто приходил к нему, рукоположенный во пресвитера, то он заставлял его совершать богослужение. Ибо сам он, имея великую кротость и истинное смирение, не хотел принять рукоположения. В сих добродетелях он подражал Христу, истинному Богу, который сказал: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мат. 11, 29), и сими словами предложить Себя в образец смирения всем желающим. Взирая на сей образец, он смирялся, так что был слугою у всех, и почитал себя меньшим из всех. Но, между тем, имея обо всех ясное понятие, он каждого из них научал и увещевал мужественно стоять против хитростей диавола, и ни пало не ослабевать против него, или не предаваться печали по причине многообразной злобы злых духов. Он говорил, что человек, очистившийся и посвятивший себя Богу, должен ограждаться надеждою будущих благ: ибо только слабой душе свойственно падать под бременем трудов. Сим и сими подобными делами и словами Савва не преставал питать и орошать души их, давал им крылья, научал их летать, и делал способными взлетать на небо.

17. Но как недостаток воды начал теснить их, то в одну ночь Савва помолился Богу так: «Господи, Боже сил! Ежели Тебе угодно, чтоб место сие населилось во славу святого имени Твоего: то благоволи даровать нам небольшое количество воды». Когда он таким образом молился в небольшой своей молитвеннице, то внизу в долине слышан был стук. Савва, посмотревши вниз, при свете полной луны увидел дикого осла, который ногами своими долго копал землю, и, как сверху заметил то Савва, выкопавши довольно глубокую яму, опустил в нее свою голову и пил Савва представивши себе, что таким образом Бог призрел на рабов своих и извел им воду, тотчас сошел вниз, и, раскопавши место, нашел текущую воду. По сему даже и доныне находится вода посреди Лавры; она доставляет великое утешение отцам, и ни зимою не умножается, ни летом не умаляется, хотя почти все ее черпают. Также в некоторую ночь блаженный Савва вышел из пещеры своей, и читая псалмы Давидовы шел один в долину. Вдруг над западным утесом потока, где ныне лежат честные его мощи, посреди двух церквей, которые ныне там находятся, увидел он огненный столб, утвержденный в земле, вершиною же своею касающийся неба. Увидевши сие страшное зрелище, устрашившись и вместе возрадовавшись о сем, он рассуждал о том, что сказано в Писании о лестнице, представившейся патриарху Иакову, и говорил: коль страшно место сие, несть сие, но дом Божий (Быт. 28, 17). Пробывши в молитве на сем месте даже до рассвета, он со страхом и великою радостью взошел туда, где виден был огненный столп. Там нашел он великую и удивительную пещеру, которая внутри имеет вид церкви Божьей: ибо в сей пещере с восточной стороны находится Богом созданное отделение со сводом. С северной стороны Савва нашел великий дом на подобие той служебной палаты при церквах, в которой хранятся церковные вещи. С южной стороны он увидел широкий вход в пещеру, и входящий в нее довольно обильный свет от солнечных лучей. Сию пещеру при содействии Божьем он украсил и повелел совершать в ней богослужение в субботу и в воскресный день.

18. При содействии Божьем его общество умножилось и возросло до ста пятидесяти отцов. Когда оно умножалось, и около долины везде строены были различные кельи, то отцы завели уже и рабочий скот, как для строения Лавры, так и для других потребностей. Ибо Савва заботился, чтобы все необходимая вещи были в Лавре, и чтобы по сей причине отцы не принуждены были выходить из Лавры в мир, когда решились удалиться от мирского шума. Будучи охотно от него пасомы и путеводимы, они приносили плоды, достойные своего звания, и тело свое соделывали духовным прежде того нетления, которое получить надеемся в будущей жизни. Впрочем, освящение упомянутой пещеры, то есть созданной Богом церкви, он отлагал потому, что не хотел принять рукоположения в пресвитера или вообще быть посвященным в служители церкви. Он говорил, что желание быть причисленным к клиру есть начало и корень честолюбивых мыслей. Над церковью, созданною Богом, есть утесистая и чрезмерно высокая скала; на ней отец наш Савва построил себе башню, и внутри святой пещеры, как в раковине, нашедши скрытный путь, ведущий от служебной палаты к башне, удалялся в нее для совершения правила и для прочих дел. И как слава о нем пронеслась повсюду, то весьма многие приходили к нему и зная его ангельскую жизнь, многое приносили ему. Блаженней же Савва большую часть приношений употреблял на строения и устройство лавры. Он все то делал, что почитал благоугодным Богу. Почему никто из братьев ни в чем не смел противиться ему. Управляющей тогда Иерусалимскою Церковью Мартирий со времени великого Евфимия начал знать и очень любить Савву.

19. Авва Мартирий но прошествии восьми лет своего патриаршества переселился к Богу, и правление Церковью принял после него Саллюстий. Отцу нашему Савве был тогда сорок восьмой год жизни. Тогда в его Лавре возникли некоторые люди, которые умом были плотские, и, как говорить Писание, не имели духа (Иуд. 19). Они с давнего времени поставляли сети Савве и всяким образом оскорбляли его. Но был и Иуда между апостолами, и Гиезий жил несколько времени с Елисеем; родился и Исав от Исаака, и Каин был братом Авеля. И так сии люди, о которых мы сказали, согласившись между собою, пошли во святой град, вошли к архиепископу Саллюстию, и просили его, чтобы он дал им игумена, архиепископ спросил их: «Из какого места вы»? Они отвечали: «Мы живем в пустыне в некоторой долине». Потом архиепископ спросил их: «В какой это долине»? На сей вопрос они и нехотя сказали: «В той долине, которую некоторые называют долиною аввы Саввы». На сие архиепископ сказал им: «Где же авва Савва»? Они сказали: «Он но грубости своей неспособен управлять тем местом; притом он и сам не имеет рукоположения, и другому никому не позволяет войти в церковный клир; посему как может он управлять обществом, состоящим из ста и пятидесяти человек»? В сие время некоторый достопамятный муж, именем Кирик, который был тогда пресвитером и настоятелем церкви Святого Воскресения и хранителем креста, находясь при архиепископе и слыша разговор его с отцами, пришедшими из Лавры св. Саввы, спросил их: «Вы ли приняли Савву в то место, или он принял вас?» Они отвечали: «Хотя принял нас он, но поелику он груб, то не может управлять нами, когда мы умножились». На сие сказал им преблаженный Кирик: «Если он, как вы сами говорите, собрал вас в упомянутом месте, и если сие место, бывшее прежде пустым, он населил, то теперь не гораздо ли легче ему управлять населенным местом и вами, собравшимися вместе? Если Бог содействовал ему собрать вас и устроить место, то тем паче будет содействовать ему в правлении». После сего разговора архиепископ отпустил их, сказавши: «Подите, рассмотрите сие дело, и завтра придите ко мне». Между тем он призвал к себе блаженного Савву, будто для другого какого дела, потом призвал и обвинителей его, и пред их глазами рукоположил его во пресвитера им, и сказал: «Вот теперь в отце вашем Савве вы видите игумена вашей Лавры, его избрал Бог свыше, а не человек: ибо я только утвердил Божественное избрание, чрез сие удостоился Божьего благодеяния». После сего архиепископ взял с собою блаженного Савву и отцов, и пошел в его Лавру. При нем находился и упомянутый хранитель креста, Кирик. Архиепископ, освятивши созданную Богом церковь, в том созданном от Бога отделении оной, которое было со сводом, поставил освященный жертвенник, под который положил весьма много мощей святых и добропобедных мучеников. Сие происходило месяца декабря, двенадцатого дня, четырнадцатая индиктиона на пятьдесят третьем году жизни блаженного Саввы в то время, как умер царь Зенон и начал царствовать Анастасий.

20. В сие же время принят был в Лавру некоторый богоносный и божественными дарами славный муж, по имени Иеремия. Родом он был армянин. При нем были два ученика его, которые имели одинаковые с ним нравы, были его сподвижники, и назывались Петр и Павел. Пришествию их, как людей благочестивых, отец наш Савва был очень рад. Он дал им пещеру и небольшую келью, которые находились с северной стороны той его собственной пещеры, в которой он сперва жил, когда был еще один в долине. Он позволил им совершать правило псалмопения в малой молитвеннице на армянском языке в субботу и воскресный день. Таким образом, в короткое время умножились армяне в великой лавре. Один из упомянутых учеников блаженного Иеремии божественный Павел еще и доныне славится в великой Лавре святыми добродетелями. Он много чудесного рассказывает о Иеремии, и он же сообщил мне весьма многие известия, которые я здесь помещаю.

21. В тоже время, как созданная Богом церковь была освящена, Дух Святой привел в лавру божественного отца нашего Иоанна, епископа, удалившегося на покой, сообщившего мне весьма многие полезные сказания о Евфимии и Савве, и побудившего меня к тому, чтобы я предал оные письмена. Святой отец наш Савва причислил его к живущим в Лавре. Иоанну был тогда только еще тридцать восьмой год жизни: теперь же он сделался освященным сосудом Всесвятого Духа, обилует божественными дарами, сделался светоносцем, и до ныне будучи во плоти, живет по ангельски и освещает паши пути к Богу. Его добродетели и подвиги теперь невозможно описать мимоходом. Но ежели будет угодно Богу, то, приведши к окончанию настоящий труд, я в особенном сочинении что-нибудь скажу и о его делах, которые почти всем известны, которые я слышал от его святых уст, и которые многочисленны и важны. Молчать о сих делах и предавать их забвению неприлично: ибо Иоанн во всем нашем, так сказать, гражданстве, по своей жизни и добродетелям знаменит и славен.

22. Сей великий в добродетели подвижник и епископ Иоанн сказывал мне, что святой отец наш Савва во всем старался подражать жизни великого Евфимия. И так поелику сей имел обыкновение в четырнадцатый день месяца января удаляться в совершенную пустыню, и там проводить Четыредесятницы, то и Савва, изменивши, немного сие обыкновение, выходил из лавры по прошествии того дня, в который совершается память святого Антония совершал память великого Евфимия, которая празднуется в двадцатый день, и после сего уходил в совершенную пустыню. Там до праздника Ваий он удален был от всякого обращения с людьми. И сие делал почти каждый год. Таким образом вышедши некогда в пустыню и ходя около Мертвого моря на месте называемом Зоора, увидел он на море некоторый дикий и весьма малый остров; и захотел взойти на него и провести на нем дни поста. Когда он шел на него, то по коварству и зависти злых духов упал в некоторую рыхлую яму, при море лежащую. Из нее поднялся некоторый горящий пепел, который обжег Савве лицо, бороду и другие части тела, так что он многие дни лежал без голоса, доколе некоторая божественная сила не пришла к нему, не исцелила его, и не укрепила против нечистых духов. Впрочем, поелику борода его сгорела, как мы сказали, и более не росла, то с того времени он остался без бороды. Посему, когда но прошествии известных дней, возвратился он в Лавру, отцы узнали его только по голосу и по образу жизни. Впрочем, он благодарил Бога за потерю бороды, ибо он почитал это делом Промысла Божия, который сделал сие для того, чтобы он смирился и не тщеславился большою бородою.

23. В последующее время Савва, по своему обыкновению, опять удалился в совершенную пустыню с некоторым учеником своим, но имени Агапитом. Там по прошествии немногих дней Агапит, ослабевши от труда и поста, в одну ночь лег на земле на спину. Когда он уснул и блаженный Савва духом молился, то пришел к Агапиту величайший лев, и начал обнюхивать его с ног до головы. В сие время отец наш Савва молился Богу об Агапите. Лев молитвою старца будучи отгоняем от Агапита как бичем, тихо ударил хвостом по лицу его, и, таким образом, разбудивши его, пошел от него. Агапит открывши глаза и увидевши страшного льва, объят был страхом, встал и побежал к своему учителю. Великий старец, принявши его к себе, начал наставлять его следующим образом: «Продолжительный сон отгоняй от глаз своих, сын мой, и удаляй нерадение от сердца своего, да спасешься, как серна от тенет, и как птица от сети» (Притч. 6, 5).

24. Божественный подвижник Иоанн рассказал мне о Савве и следующее. Савва, намереваясь некогда удалиться в совершенную пустыню, дал Агапиту небольшую милоть, в которой было десять кусков сушеного хлеба; в них веса было около десяти унций. Вышедши из Лавры, они пошли к Иордану. Ходя при береге его к западу и к северной стороне, они пришли к некоторому утесистому месту, на верху которого была пещера, Савва, будучи побуждаем любопытством, или лучше бывшим, ему откровением, с трудом взошел на утес. Вошедши в пещеру, они нашли в ней прозорливого отшельника. Когда они оба сотворили молитву, то отшельник с некоторым удивлением спросил: «Кто тебе раб Божий Савва, указал на сие место? Вот уже тридцать восемь лет прожил я в сей пещере с Богом, и ни с каким человеком не видался, и теперь ты пришел сюда»? Блаженный Савва отвечал: «Бог, Который открыл тебе мое имя, указал и мне сие место». После сего они друг друга облобызали, и Савва с учеником своим вышел. Потом, обошедши многие места, прошедши пространство между Тивериадским морем и Иорданом, и сотворивши молитву при Хорсие и Гептапеге (месте семи источников) и прочих священных местах, находящихся там даже до Спандиады, они начали возвращаться в Лавру. Когда пришли к упомянутой пещере отшельника, то блаженный Савва сказал ученику своему: «Взойдем брат, и облобызаем раба Божия». Вошедши в пещеру, они нашли его стоящим на коленях лицом к востоку. Старец, думая, что он молится, долго ждал. Но как и день прошел, а отшельник не вставал, то блаженный сказал ему: «Помолись о нас Христу, отец». И поелику он не отвечал, то Савва приблизившись к нему и коснувшись его, увидел, что он скончался. Почему Савва сказал ученику своему: «Приблизься, сын мой, погребем его. Ибо Бог для сего и послал нас сюда». И так поклонившись телу, приготовивши его к погребению, они отпели над ним обыкновенные молитвы погребения и положили в той же пещере. Потом заградивши ее великими камнями, продолжали путь свой и наконец возвратились в Лавру в субботу Ваий. Во все дни поста Савва пребывал без пищи и довольствовался только приобщением Святых Таин в субботу и воскресный день. Десять же кусков хлеба, которые он взял в пустыню, удовлетворяли нужде Агапита.

25. В упомянутое время освящения созданной Богом церкви, Иоанн, по прозванию Конон, отец нашего Аввы Саввы, скончался в Александрии. Он был весьма силен и славен в отряде исаврян, а мать Саввы, блаженная София, уже достигши глубокой старости, когда узнала, что сын ее сделался славен в монашеских подвигах, распродала все свое имение, пришла во Иерусалим, и принесла с собою довольно много золота. Блаженный Савва, принявши ее, убедил отречься от всего мирского. Спустя немного времени она умерла. Савва похоронил ее и положил между гробами праведных. Имущество же ее он усвоил Лавре. На оное он купил во Иерихоне странно-приемный дом с небольшими садами, при нем находящимися, и снабдил их водою. Также и в Лавре построил странно-приемный дом для пользы отцов, и совершил весьма многие и другие дела.

26. Когда строился в Лавре странно-приемный дом, то отец наш Савва послал в Иерихон некоторого брата с рабочим скотом из Лавры, дабы привезти оттуда бревна на строение дома. Брат, приехавши в Иерихон и взявши бревна, возвращался в Лавру пустынею. Поелику же случился тогда чрезмерно великий жар, то брат почувствовал сильную жажду, и на половине пути ослабевши, упал. Но, вспомнивши о святом старце, произнес молитву сими словами: «Господи, Боже аввы моего Саввы, не оставь меня»; и тотчас Бог, некогда облачным столпом путеводивший Израиля, и сему брату для покрова распростер облако, которое прохладило и укрепило его. Таким образом, при сопутствующем облаке он возвратился в Лавру.

27. Великий Савва в пятьдесят четвертый год своей жизни, во второе лето по освящении созданной Богом церкви и по пришествии в Лавру епископа Иоанна, в двадцать первый день месяца января, в пятнадцатый индиктион, пришел на холм Кастеллийский, лежащий от лавры к северо-восточной стороне в расстоянии около двадцати стадий. Сей холм был страшен и неприступен по причине множества скрывавшихся в нем злых духов. Посему ни один пастух, находившийся в пустыне, не смел приблизиться к сему месту. Но священный старец Савва, избравши прибежищем своим Всевышнего (Псал. 90, 9) и окропивши сие место елеем всечестного креста, оставался на нем в продолжение дней Четыредесятницы. Его непрестанным божественным славословием сие место очистилось от духов. Впрочем, на сем холме он много перенес оскорблений от них. Сперва он, как человек, устрашился и хотел уйти с сего места, но явившийся некогда великому Антонию явился и ему, и советовал надеяться на силу креста. Таким образом, получивши смелость, он верою и терпением победил дерзость бесов; ибо постоянно пребывал в молитве и посте. В конце Четыредесятницы, когда Савва не спал и молился Богу об очищении сего места от гнездящихся в нем нечистых духов, вдруг бесы начали производить стук, и показывать привидения, то пресмыкающихся животных, то воронов, и сими представлениями хотели устрашить его; но не могши сего сделать, потому что он постоянно пребывал в молитве, вышли оттуда, и человеческим голосом с криком произносили сии слова: «Какие от тебя насилия, Савва! Ты не доволен долом, который населил, но пришел и на наше место. Уступаем тебе собственность. Бог тебе поборник, мы не можем противиться». Произнося сие и сему подобное, они, как множество воронов с криком и шумом в ту же полночь все тотчас удалились с сего холма. В ту ночь в пустыне, лежащей около сего холма, ночевали пастухи, которые стерегли свое стадо. Они, видя с шумом летящих воронов и слыша крик их, очень устрашились и говорили между собою: видно, какие-нибудь святые мужи находятся в Кастеллии. Они прогнали оттуда бесов. Пойдем, к сему холму и узнаем, что значить сие явление, и ежели там находятся святые мужи, то поклонимся им. По наступлении утра они взошли на Кастеллийский холм, и нашедши там одного святого старца, рассказали ему то, что в прошедшую ночь они видели и слышали. Святой Савва сказал им: «Подите, дети, в мире и страха их не бойтесь» (1 Петр. 3, 14). Таким образом, ободривши их, отпустил в мире. По прошествии же дней поста, он возвратился в Лавру, и совершивши праздник Пасхи, взял с собою некоторых из отцов, пошел в Кастеллий, и начал очищать сие место, и строить кельи из найденного там леса, Когда они очищали, то под деревами нашли великий дом со сводом, который сделан был из удивительных камней, и в котором можно было жить. Очистивши от земли и украсивши сей дом, Савва сделал из него церковь. С того времени он вознамерился на сем месте устроить киновию. Это и исполнилось. Когда Савва с братьями работал в сем Кастеллии, и около месяца августа уже ничего не имел съестных припасов: то авва Маркиан, настоятель киновии около святого Вифлеема, посредством откровения узнал о стесненном положении божественного старца. Ибо авва Маркиан ночью видел некоторый ангельский образ, который сиял и сказал ему: «Вот ты, Маркиан, сидишь спокойно, и имеешь все нужное для телесной пищи, раб же божий Савва из любви к Богу трудится в Кастеллии с братьями. Он алчет и не имеет ничего нужного для пищи. И так без отлагательства пошли к ним пищи, дабы они не ослабели». Авва Маркиан тотчас встал, приказал приготовить рабочий скот, и, положив на него различных припасов, послал их с братьями в Кастеллий. Божественный старец, принявши сих братьев с посланными припасами, мысленно благодарил Бога словами Давида и Даниила за посещение Божье, и усерднее начал заниматься построением киновии. Авва же Маркиан, поживши четыре месяца после упомянутого откровения, перешел в нестареющуюся и беспечальную жизнь. Великий отец наш Савва удостоверившись, что Бог помогает ему в его деле, с великим старанием и усердием окончил строение киновии, и, собравши в ней довольно многочисленное общество, настоятелем его поставил некоего Павла, давно известного отшельническою жизнью, а помощником его — ученика своего Феодора. По смерти Павла правление киновиею принял Феодор. Он принял в Лавру своего брата Сергия и дядю Павла, которые родом были мелитинцы. Они после благоразумного управления Кастеллием в разные времена, они были епископами в Амафунте и Аиле. И вот все, что должно было сказать о Кастеллии.

28. Отец наш Савва, основавши киновию в Кастеллии, употреблял всевозможное старание населить оную мужами преклонных лет, и славными в монашеских подвигах. Посему, когда он принимал к себе мирских людей, желавших отречься от мира, то не позволял им жить в кельях ни в Лавре, ни в Кастеллии, но основал небольшую киновию с северной стороны Лавры, и поставивши в ней степенных и благоразумных мужей, приказывал отрекающимся от мира жить там, доколе не изучат Псалтирь и правило псалмопения, и доколе не научатся строгости монашеской жизни. Ибо он всегда говорил, что монах, живущий в кельи, должен быть рассудителен, старателен, готов ко всяким подвигам, трезв, воздержен, скромен, способен других научать, а сам не должен иметь нужды в научении, способен обуздывать все телесные члены, и ум свой сохранять в безопасности. Ибо я знаю, говорил он, что такового человека Писание называет единомысленным, когда говорит: Господь вселяет единомысленные в дом (Псал. 67, 7). Когда же по испытании он узнавал, что отрекающиеся от мира твердо изучили правило псалмопения, и сделались способными бдеть над умом своим, очищать мысли свои от воспоминания о мирских вещах и сражаться против чуждых помыслов, тогда давал им кельи в лавре. Если же были некоторые из них сильны, то приказывал трудиться в строении и с уверением говорил, что кто строит себе келью или полагает ей основание, тот строит как бы церковь Божью.

29. Поступая и научая таким образом, отец наш Савва никому, кто не имел бороды и у кого лицо не было покрыто ею, не позволял жить в своем обществе, ибо опасался соблазнов лукавого. И ежели когда принимал кого-либо желающего отречься от мира, но не имеющего бороды, то принимал уже совершеннолетнего, и отсылал его к авве Феодосию, который уже отошел от Седалищной церкви, и достиг монашеского совершенства под руководством Марина, основавшего обитель, называемую Фотиновою, и под руководством Луки Метопина, которые оба некогда были научены преподобным Евфимием. Авва Феодосий жил к западу от Лавры в расстоянии стадий около тридцати пяти, и там, при содействии Христа, основал весьма славную киновию. Отец наш Савва отсылая, как мы сказали, какого-нибудь брата к великому авве Феодосию, утешал отсылаемого сими словами: «Сын мой, неприлично, или лучше, вредно сей Лавре иметь у себя кого-нибудь без бороды. Сей закон положили древние отцы Скита, и мне его предал великий отец наш Евфимий. Когда я хотел жить в его Лавре, то он увидевши, что у меня нет бороды, послал меня к блаженному Феоктисту и сказал, что неприлично и даже вредно жить в Лавре безбородому монаху». «Почему поди к авве Феодосию, — говорил Савва отсылаемому брату, — там ты получишь себе пользу». Великий авва Феодосий, принимая к себе брата, посланного Саввою, всемерно старался о усовершении его из уважения к пославшему. Ибо Савва и Феодосий были единодушны и единомысленны, дышали более друг другом, нежели воздухом, так что Иерусалимские жители, видя их единомыслие и согласие в отношении к Богу, называли, их новою апостольскою двоицею, подобною двоице Петра и Иоанна. Почему архиепископ Саллюстий незадолго пред своею кончиною во Христе, по прошению всего монашеского сословия, сделал их обоих архимандритами и начальниками монахов. Какая была причина сего их возвышения, я расскажу в кратких словах.

30. Когда Елпидий и Илия, преемники аввы Пассариона, бывшие архимандритами один после другого, скончались, и когда некто Лазарь, сделавшийся преемником их власти, и отделившийся от вселенского общения, также скончался, а правление принял некто Анастасий, тогда между монахами началось некоторое безначалие или многоначалие, от которого обыкновенно рождается беспорядок и несогласие. Монашеское сословие находилось тогда в беспорядочном состоянии: потому что Лазарь и Анастасий, бывшие один после другого архимандритами, уже отступили от строгости монашеской жизни и занимались земными заботами и мирскими выгодами. Сему наипаче благоприятствовало то, что Анастасий, сделавшийся императором после Зенона, дал свободу отступникам от правоверия. Почему против сего беспорядка восстал патриарх Саллюстий, и упомянутого выше авву Маркиана сделал архимандритом монахов. Но поелику по прошествии непродолжительного времени Маркиан почил во Христе, то все пустынные монахи собрались в епископский дом к патриарху, который был тогда болен, и по общему согласию представили ему Феодосия и Савву, чтобы он поставил их архимандритами и начальниками всех монастырей, находящихся около святого града, потому что сии святые мужи были пустынники, не имели никакого имущества, украшены были и жизнью и словом и обиловали божественными дарами. С того времени авва Феодосий сделался главным вождем и архимандритом всякого общежительного монастыря. Вторым по нем в правлении киновий был святой авва Павел, игумен обители аввы Мартирия. А отец наш Савва был поставлен начальником и законодателем всех отшельников, и всех, кои хотят жить в кельях.

31. После архиепископа Саллюстия, занимавшего Иерусалимский престол восемь лет и три месяца, и почившего во Христе месяца июля, двадцать третьего дня, второго индиктиона, патриаршество принял Илия, о котором многократно упоминал я в повествовании о преподобном Евфимии. Тогда блаженному Савве был пятьдесят шестой год жизни. Патриарх Илия построил монастырь близь своего епископского дома, и в нем собрал благочестивых мужей, которые служили при церкви святого Воскресения, но были рассеяны в местах, лежащих около Давидовой башни: каждому из них он дал келью, по всему удобную для телесного отдохновения. Когда сии люди были здесь собраны, как мы сказали, то отец наш Савва купил у них различные кельи, и обратил оные в гостиницу Лавры. Кроме сего, он хотел купить для принятия странных монахов и другие кельи, находящиеся с северной стороны купленных келий. Но для сего требовалось довольно значительное количество золота, а он имел только одну полу-монету. Впрочем, укрепляясь верою в Бога, он отдал сию полу-монету в залог и сказал: ежели завтра не принесу я всей цены, то согласен потерять залог. В тот самый день, в который нужно было доставить деньги, еще до восхождения солнца, когда Савва о сем размышлял и умственно молился, пришел к нему некоторый странник, совершенно ему неизвестный, подал ему сто семьдесят монет, и тотчас удалился, не объявивши и о своем имени. Блаженный, удивившись столь скорой божьей помощи, отдал сии монеты за кельи, и устроил из них другую гостиницу для принятия в ней монахов, приходящих из дальних стран. После сего Савва и для Кастеллийской киновии устроил две гостиницы, одну во святом граде, недалеко от Давидовой башни, другую в Иерихоне, в одном из небольших садов, которые там были куплены им.

32. В сие время Бог послал отцу нашему двух братьев по плоти, родом из Исаврии, по имени Феодул и Геласий. Если кто назовет их именами Веселеила и Елиава, сих главных строителей Скинии, тот, мне кажется, не ошибется. (Исх. 31, 2. 6). Ибо при помощи их новый наш Моисей построил в знаменитейшей своей Лавре все, чего еще недоставало в ней. Также при помощи их построил и святые монастыри, находящееся около Лавры. В Лавре построил он сперва хлебню и больницу, потом огромную церковь во имя Всехвальной Богородицы и Приснодевы Марии: потому что церковь, созданная Богом, была тесна для умножившегося общества; притом и умножившиеся армяне с трудом могли вмещаться в малой молитвеннице. Посреди обеих церквей, там, где прежде Савва видел огненный столп, он сделал паперть; также устроил в долине весьма многие вместилища для воды. Когда соборная церковь была построена и украшена всякою красотою: то в лавру пришел упомянутый архиепископ Илия, освятил церковь и поставил в ней освященный жертвенник, месяца июля в первый день, в девятый индиктион в шестьдесят третий, год жизни великого Саввы. После сего Савва перевел армян из малой молитвенницы в созданную Богом церковь для совершения в ней правила псалмопения на армянском языке. Он позволил им отдельно в своих собраниях читать по-армянски Евангелие и прочее последование богослужения, но велел им приходить к грекам во время божественного приношения Таин и вместе с ними приобщаться оных. Когда же некоторые из них начали читать трисвятую песнь с прибавлением: распныйся за ны, выдуманным от Петра, по проименованию Кнафея, то божественный старец по справедливости вознегодовал па сие, и приказал им петь сию песнь по-гречески, по древнему преданию кафолической Церкви, а не по нововведению упомянутого Петра. Ибо Петр был последователь Евтихия, дважды насильственно занимал Антиохийский престол, был низвергаем с оного церковными определениями, но, наконец, в царствование Зенона, в то время как Ил насильственно сделался правителем Исаврии, Петр при помощи царской власти в третий раз незаконно занял тот же престол, ибо еще не были разрешены произнесенные на него проклятия. Такою дерзостью он возмутил весь восток, и за свое отступление от правоверия и за упомянутое прибавление к трисвятой песни, был проклят Римским папою Феликсом. Посему отец наш Савва справедливо и благочестиво поступил, что отвергнул выдуманное им прибавление, и твердо следовал церковному Преданию. Савва постановил, чтобы в субботу собрание было в церкви, созданной Богом, а в воскресный день в церкви Богоматери, и положил, чтобы в обеих церквах во всякий воскресный и господский праздник было непрестанное бдение с вечера до утра.

33. Савва в короткое время благодатью Христовою расширил Лавру, умножил число монахов, основал киновию в Кастеллии и поставлен главным начальником всех прочих Лавр и отшельников. Впрочем, выше упомянутые ученики его и обвинители, завидуя наипаче тому, что он устроил Кастеллий, привлекли на свою сторону и других монахов из братии, и умножившись до сорока человек, питали к нему вражду. Но отец наш Савва, будучи кроток в обращении с людьми и браннолюбив в отношении к бесам, уступил своим врагам, удалился в Скифопольские страны, и остановился в пустыне при реке называемой Гадаринскою. Там, впрочем не на долго, поселился он в пещере, в которую обыкновенно приходил отдыхать величайший лев. Лев пришедши в полночь, и увидевши, что там спит блаженный, взял ртом своим его одежду, и потащил его вон из пещеры. Но поелику Савва проснулся и начал совершать ночное псалмопение: то лев вышел вон, и вне пещеры дожидался, пока старец не окончил своего правила. После сего Савва опять лег на обыкновенном своем месте, а лев вошел в пещеру и взявшись за его одежду, опять потащил его вон из пещеры. Когда таким образом лев старался вытащить его из пещеры, то Савва смело сказал ему, пещера широка — она свободно может вмещать нас обоих, ибо Творец нас обоих есть один и тот же. Если ты хочешь, останься здесь, а если же не хочешь, то поди в другое место. Ибо я рукою Божьей создан и почтен Божьим образом. Лев услышавши сие, как бы устыдившись, удалился.

34. Поелику здесь Савва в немногие дни сделался славен, то начали к нему приходить некоторые скифополитанцы и гадаринцы, в числе коих был некоторый скифополитанский юноша, по имени Василий. Он был родственник знаменитых там мужей, Севера и Софрония. Будучи побужден божественною силою, он отрекся от мира, пришел к Савве и учился у него подвижнической жизни. Некоторые разбойники, узнавши о сем Василии, нечаянно пришли к ним в полночь, думая, что у Василия есть деньги, но не нашедши у них никакого имения, ушли от них с назиданием: ибо они только узнали их нищету и образ жизни. На пути встретились с ними два величайшие льва. Устрашившись, они заклинали их сими словами: молитвами аввы Саввы, которого добродетель мы теперь видели с удивлением, сойдите с пути, дабы мы могли пройти. Звери, услышавши имя аввы Саввы, были прогнаны сим именем как бичем и убежали. Разбойники удивились сему чуду, и узнали, что старец есть истинно раб Божий: ибо он и в отсутствии чудодействовал. Почему единодушно возвратившись к нему, пали пред ним, рассказали о случившемся чуде, обещались пред Богом не оскорблять впредь никакого человека, решились удаляться от всякого беззакония, и с того времени начали заниматься земледелием. Когда разнеслась молва о сем происшествии: то многие начали приходить к Савве: ибо он в немногие дни построил себе и келью. Но как скоро увидел Савва, что мирские люди начали его беспокоить, то тайно удалился оттуда; братию же поручил Господу. В последствии времени, по смерти их, некоторый исаврянин, по имени Евмафий, взявши себе сию келью, основал там киновию, и собрал в ней общество монахов. К сему обществу принадлежал и славный Тарасий, сделавшийся после преемником Евфимиевой добродетели и власти. Освященный же Савва возвратившись в свою Лавру, узнал, что сорок тех упомянутых монахов, которые способны были к злым предприятиям, склонили на свою сторону и других, так что число всех их возросло до шестидесяти. Увидевши, что общество его развратилось, он много печалился и плакал о сем, и вместе удивлялся тому, как легко рождается и удобно распространяется порок и как скоро он привлекает к себе слабых. Сперва он противопоставил их дерзости долготерпение, ненависти любовь, и слова свои одушевлял духовною мудростью и искренностью, но потом, видя, что они более и более укрепляются во зле, поступают бесстыдно, и не хотят идти путем смирения Христова, но непщуют вины о гресех (Псал. 140, 4) и вымышляют причины, благоприятствующие их страстям, он уступил место гневу (Рим. 12, 19), удалился в страну Никопольскую, и спокойно пребывал там многие дни под некоторым деревом, стручками которого питался. Владетель сего места, узнавши о нем, пришел к нему и построил ему в сем месте келью. Сия келья спустя немного дней при содействии Христа обратилась в киновию. Когда Савва пребывал в сих местах, то те дерзкие монахи, воспользовавшись его долговременной) отлучкою, разгласили в Лавре, что авва их, ходя по пустыням, съеден зверьми, и таким образом преклонивши к себе и прочих, пришли во святой град к архиепископу Илии и сказали ему: «Авва наш, ходя по пустыне, лежащий около Мертвого моря, съеден львами. Почему прикажи дать нам игумена». Илия, сей истинно Божий святитель, зная со времени святого Евфимия образ жизни божественного Саввы, сказал им в ответ: «Я не верю вам. Я знаю, что Бог не неправосуден. Он не попустит рабу своему быть добычею зверей. Подите, сыщите своего Авву, или живите спокойно, доколе Бог не явит его». Когда наступил праздник Обновления, то, по обыкновению игуменов, Савва пришел во святой град с некоторыми братьями из монастыря, находящегося при Никополе. Ибо, как мы сказали, он основал там монастырь и собрал братию: потому что Бог во всем содействовал ему. Он с некоторыми игуменами пришел к архиепископу.

35. Патриарх, увидевши старца и возрадовавшись, убеждал его наедине возвратиться в свою Лавру. Когда же Савва просил себе свободы, и никак не хотел возвратиться, то архиепископ сказал ему: «Верь, что, ежели ты не послушаешь моего убеждения и совета, не увидишь более лица моего: ибо я не могу надеяться, чтобы труды твои исполнили другие». Услышавши сии слова архиепископа, отец наш Савва обещался повиноваться его приказанию, и принужден был рассказать ему о беспорядке и возмутительном духе шестидесяти соумышленников. По сему случаю патриарх написал к монахам в Лавру следующее письмо: «Извещаю вас, возлюбленные братия, что отец ваш не съеден львами, но жив. Ибо он пришел ко мне на праздник. Удержавши его у себя, я убедил его не оставлять своей Лавры, которую он, по Божью Промыслу, основал своими трудами. И так примите его с должною честью и повинуйтесь ему совершенно. Ибо не вы его избрали, но он вас избрал. Почему вам должно покориться ему. Если же есть некоторые из вас упрямые, высокомерные, непослушные и не хотящие быть смиренными: то таковые не должны оставаться в Лавре. Ибо неприлично Савве оставлять свое место». И так отец наш Савва, не умея быть непослушным, игуменом в Никопольский монастырь поставил некоторого ученика своего, родом из Никополя, по имени Севериана, дабы потом возвратиться в Лавру.

36. Освященный Савва, взявши письмо от патриарха, возвратился в свою Лавру. Когда письмо было прочтено в церкви, то дерзкие оные монахи вознегодовали на него, ослепились своею злобою, и все шестьдесят единодушно составили толпу, и как на войне ополчались против святого отца. Одни из них собирали одежды и все вещи, принадлежащая прочим, другие взяли топоры, багры, заступы и шестью пришли к башне Саввы, с величайшим бешенством разрушили оную до основания, дерева и камни оной побросали вниз в лоток, вышли со своими вещами из Лавры, пришли к Лавре Суха, и просили, чтобы им позволено было остаться в оной. Святой Акилин, которому тогда вверено было правление Сухи, узнавши о делах их, отверг от себя и не принял их. Будучи здесь не приняты, они удалились к югу, к Фекойскому потоку, при котором и остановились; ибо здесь они нашли воду и следы келий, построенных некогда отступниками от правоверия. Здесь построили они себе кельи и назвали место сие Новою Лаврою. Когда они удалились из Лавры старца, то оставшиеся в оной, умножаясь подобно полевому хлебу по истреблении из него плевел, беспрепятственно приносили Богу чистоту сердца. По прошествии непродолжительного времени, святой Савва узнавши, где живут беглые ученики его, взял рабочий скот в Лавре и в Кастеллии, навьючил оный припасами, и пошел к ним туда. Некоторые из них, увидевши, что он идет, говорили между собою: «Вот лицемер и сюда пришел». Святой старец, увидевши, что они находились в великом стеснении, потому что не имели ни церкви, ни главы, и по воскресным дням приобщались в церкви св. пророка Амоса, которая находилась в Фекоях; что у них беспорядок безначалия; что они и между собою не согласны и ссорятся, сжалился над ними и донес о их состоянии патриарху и убедил его ввести порядок между ними. Патриарх своею рукою дал Савве одну литру золота и вместе дал ему власть над тем местом и над живущими в нем, так как бы они принадлежали к его собственному обществу. Посему божественный старец пришел к ним с художниками и со всеми вещами, нужными для строения; и во время пятимесячного своего у них пребывания построил им церковь и трапезу. Украсивши церковь сию, он освятил ее в шестьдесят девятый год своей жизни. Потом, призвавши из своей Лавры вышеупомянутого отшельника Иоанна, который родом был грек, и имел пророческий дар, поставил его игуменом Новой Лавры. Сей богоносный Иоанн предсказал те события, которые случились в сей Новой Лавре в сии годы. Будучи близок к своей кончине во Христе, в присутствии сидевших при нем главных вождей общества, он заплакал и сказал: «Вот наступают дни, в которые жители сего места чрезмерно возвысятся и отступят от правой веры; но высота их унизится, и они за дерзость свою будут изгнаны». Сказавши сие, он достиг пристани успокоения. Лаврою богоугодно управлял он семь лет и был чудотворцем. После него отцы сей Лавры, по совету отца нашего Саввы, поставили себе игуменом некоего римлянина, по имени Павла, который был весьма прост, ничего у себя не имел, и сиял божественными добродетелями. Авва Павел, шесть месяцев против своей воли управляв Лаврою, ушел в Аравию, потом пришел в Капарвариху, и скончался у упомянутого выше Севериана, который строил там киновию. Отцы Новой Лавры возвестили божественному старцу о Павловом побеге, и просили его дать им игумена. Савва дал им вышеупомянутого ученика своего Агапита. Агапит, принявши правление над Новою Лаврою, нашел между братьями четырех монахов, принятых в Лавру препростым Павлом, не имевшим подробного о них познания, и тайно внушавших другим Оригеновы догматы. Главным между ними был некоторый палестинец, по имени Нонн. Он притворно показывал себя христианином, был по наружности благочестив, и держался мнений языческих, иудейских, манихейских, и выдуманных Оригеном, Евагрием и Дидимом о существовании вещества, до сотворения мира. Блаженный Агапит, опасаясь, чтобы зараза ереси не распространилась и на других, изгнал зараженных из Новой Лавры сообразно с мнением и позволением упомянутого выше архиепископа Илии. По изгнании пошли они в страну, обильную плодоносными полями, сеять там гибельные плевелы. Но по прошествии некоторого времени, когда сей архиепископ коварством лишен был престола, как о сем скоро будет сказано, Нонн и его сообщники пришли во Святой Град, и просили нового патриарха позволить им жить в Новой Лавре. Патриарх, будучи украшен божественною мудростью, призвал к себе святого Савву и блаженного Агапита, и спросил у них, можно ли принять в Лавру Нонна с его сообщниками. Агапит сказал, что они к погибели общества рассевают Оригеновы мнения, и что он согласен лучше выйти из своего места, нежели принять их во вверенное ему общество. Архиепископ, услышав сие, сказал: «Хорошо и богоугодно ты рассуждаешь». Сообщники Нонна, узнавши, что патриарх не соглашается на их прошение, опять пошли в страну обильную полями. По смерти блаженного Агапита, который пять лет благоразумно управлял Новою Лаврою, монахи оной избрали себе игуменом некоего Маму. Нонн и его сообщники, услышавши о смерти Агапита и о возведении Мамы на степень игумена, пришли к нему, и тайно приняты были от него в Лавру. В душе своей они скрывали пагубные мысли, но, боясь святого отца нашего Саввы, совсем не предлагали их монахам. Ибо когда был жив Савва, то исповедание веры у всех монахов было одно. Вот, что должно было сказать о монахах Новой Лавры. Теперь я возвращаюсь к дальнейшему повествованию о славных делах божественного старца.

37. Блистательные божественные дары просвещенного отца нашего Саввы. Они состоят в славном подвижничестве, добродетельной жизни и православной вере. Сие отчасти уже показано было выше, и частью Бог Слово, управляющий моими словами, покажет далее. Освященный Савва, явившись победоносцем над духами злобы, и желая населить пустыню, при содействии живущего в нем Святого Духа, еще устроил новое убежище благочестия. Ибо по отшествии тех дерзких монахов и по основании Новой Лавры, когда диавол, хотевший уловить себе учеников Саввы, сам был уловлен Саввою, Савва еще поставил знамение победы над ним. Возвратившись из Новой Лавры и проведши немногие дни в своей Лавре, он во время поста взял с собою некоторого старца Павла, славного весьма многими монашескими подвигами, и пришел к потоку, который был расстоянием от Великой Лавры на пятнадцать стадий, недалеко от Кастеллия, к Западу. Здесь в Северном утесе он нашел великую пещеру, которая никем еще не была занимаема, поселился и жил в ней с Павлом до праздника Ваий. После Пасхи взял Феодула, Геласия, того же Павла и других монахов, пришел на упомянутое место, и, короче сказать, при содействии Божьем, из пещеры сделал церковь, и в последствии времени устроил там весьма славную киновию, и назвал ее пещерною. Блаженного Павла поставил настоятелем сего места и дал ему из Лавры трех братьев Георгия, Кирика и Евстафия. На сем месте, по благоволению Божью, весьма скоро возросло и умножилось число братьев. Но для чего я много говорю о сем? Пред глазами всех находится пещерная киновия, устроенная трудами святого отца нашего Саввы. По кончине блаженного Павла во Христе, правление над киновиею преемственно принимали Кирик и Евстафий, а по смерти их игуменом сделан Сергий. Ибо Георгий был послан в Александрию, где, сделавшись известным архиепископу Зоилу, рукоположен во епископа Пелусийского. Вот, что нужно было сказать о обители, называемой пещерною. Некто Маркиан, пресвитер церкви святого Воскресения и игумен обители на святом Сионе, часто приходил к святому отцу нашему Савве, делал ему многие приношения, и, будучи побуждаем верою, сам своими руками с детьми своими Антонием и Иоанном трудился и помогал трудящимся в строении упомянутых святых мест. Столь велика была вера сего мужа! Архиепископ Илия полюбил его и рукоположил ко епископа Севастийского; Антония, сына его, рукоположил во епископа Церкви Аскалонитской, а Иоанна, другого сына его, во диакона церкви святого Воскресения.

38. Но должно возвратиться к повествованию о славных делах Божественного старца. Замок, который, как мы сказали, в описании жизни Евфимиевой, блаженная Евдокия построила на самой высочайшей горе во всей восточной пустыне, по преемству заняли некоторые монахи, защищавшие Диоскорову и Евтихиеву ересь. Когда они, по вторичном соборном рассмотрении их ереси, были из сего замка изгнаны вместе с Геронтием и Романом, то поселились в нем два монаха, которые были поборниками нечестивой Несториевой ереси, и не признавали Святую Деву в настоящем смысле Божьей Матерью, и Христа, нашего истинного Бога, не почитали лицом Святой и Единосущной Троицы. Великий отец наш Савва, видя, что сии монахи находятся, так сказать, над головою трех его монастырей, печалился и с великим прискорбием сносил их близкое присутствие. В те дни видел он следующее видение: ему казалось, что он находится в церкви святого Воскресения, в собрании народа во время богослужения, и некоторые церковные стражи с величайшею угрозою изгоняют из церкви тех двух монахов, которые заражены были Несторианской ересью; казалось, что он убеждает сих стражей позволить монахам приобщиться Святых Таин, но стражи суровым голосом в ответ говорят ему: «Нельзя позволить им приобщиться Святых Таин: ибо они иудеи, не признают Христа истинным Богом и Марию Богородицею». С того времени старец сделался сострадательным к ним, и усердно молился Богу о них, дабы они получили познание истины, и оставили Несториеву ересь. Притом он постоянно и долго ходил к ним, убеждал их, советовал им, и внушал догматы благочестия. Наконец, отец наш Савва, после многих молитв и советов, при содействии Божьем, убедил их предать проклятию Несториевы мнения и присоединиться к Кафолической Церкви. Он вверил их блаженному Феодосию, а начальником и игуменом их замка поставил некоторого ученика своего Иоанна, который по жизни своей был достоин удивления, родом был из Византии, в монашескую жизнь вступил из первого воинского отряда схолариев, и в Великой Лавре строго исполнял монашеские обязанности. Ибо он украшен был божественною мудростью и весьма был способен быть настоятелем в сем месте. Савва дал ему братьев из Лавры, также все нужное для них, сам часто приходил туда, трудился там, и имел попечение о сем месте, доколе, при помощи Божьей, из замка не сделал киновии. В сей киновии Схоларий собрал многочисленное общество, к которому принадлежал и честный Авраамий, епископ Кратийский. Схоларий прожил в сем монастыре тридцать пять лет, и прославился монашескими подвигами и твердостью в православных догматах. Святой отец наш Савва много потрудился в основании и устроении сего монастыря и до смерти не преставал, посещать сего места и благодетельствовать ему.

39. Некогда, вскоре по выходе великого Саввы из Лавры в совершенную пустыню, некоторый монах из Великой Лавры, родом из Иерусалима, по имени Иаков, будучи побужден гордостью, взял с собою некоторых монахов из Лавры, и при упомянутом выше озере, которое называется семиустным (имеющим семь устьев), начал строить малую молитвенницу и кельи с тем намерением, чтобы там основать Лавру. Когда же отцы Лавры начали негодовать на сие и препятствовать его делу, он обманул, их и сказал, что святой отец ему то приказал. Отцы, услышавши сие, опечалились, и перестали ему препятствовать. Великий старец, возвратившись к празднику в Лавру и увидевши строение, призвал к себе Иакова и сказал ему: «Твое предприятие, сын мой основать другую Лавру на месте, принадлежащем Лавре, не богоугодно, тем паче, что избранное тобою место находится при дороге и при нашем озере. Если же кто и будет говорить, что строение будет принадлежать Лавре, то я не хочу, чтобы Лавра так далеко распространялась. Послушай, что пророк советует тем, которые по неопытности и гордости предпринимают дела выше своего достоинства и сил: разсецыте, говорит он, орала ваши на мечи, и серпы ваши на копия (Иоил. 3, 10): ибо какая польза от земледелия, когда война опустошает землю? Как ты можешь учить других, когда сам еще не победил в себе плотских и душевных страстей, когда еще сам управляешься сластолюбием и тщеславием»? Поелику Иаков противоречил сим словам и не хотел оставить своего предприятия: то старец сказал ему: «Я советую тебе, сын мой, полезное, но как ты не хочешь слушаться, то на опыте узнаешь, что Писание справедливо говорит: прекословия воздвижет всяк злый: Господь же Ангела немилостива послет нань» (Прит. 17, 11). Когда святой произнес сии слова и удалился в свою башню: то Иаков объят был ужасом и вместе весьма сильною горячкою: семь месяцев он был мучим сею болезнью, так что в месяце ноябре отчаялся в выздоровлении. Почему просил отцов, чтобы они взяли и снесли его в церковь Лавры, и положили к ногам святого, дабы удостоиться от него прощения прежде смерти. Когда сие сделано было с ним, то святой сказал ему: «Узнал ли ты, в чем состоит награда упрямству и противоречию? Научился ли ты гордостью своею?» Когда же он с трудом отверз уста и сказал: прости меня, честный отец, то святой сказал ему: «Бог простит тебя»; потом подал ему руку, поднял его, и приказал ему приобщиться Пречистых Таин. Приобщившись их, Иаков тотчас принял пищу и выздоровел, так что все удивлялись нечаянной его перемене. С сего времени он уже не возвращался к своему строению. Архиепископ Илия, услышавши о сем, послал людей разрушить строение Иаковлево. А святой отец наш Савва, взявши из Лавры некоторых монахов, способных к телесным трудам, пришел на место, отстоящее от разрушенного строения к северу около пяти стадий, построил молитвенницу и кельи в виде круга, поставил там настоятелями некоторых монахов из Великой Лавры, по имени Павла и Андрея, которые родом были греки и братья по плоти, поселил также и других братьев, основал на сем месте Лавру, и назвал оную «Семиушною». Место сие он приобрел от некоего Зенагона, который родом был из селения Витавудис. Савва ревностно старался об устройстве сего места. Возвратившись в Великую Лавру, он посылал братьям, находящимся в упомянутом месте, Святые Дары и благословенные хлебы. Таким образом, он имел великое попечение о сем месте, как мы уже о том сказали.

40. По прошествии некоторого времени упомянутый Иаков определен на служение в гостинице Великой Лавры. Посему он должен был приготовлять пищу для тех монахов, которые выходили в пустыню для собирания прутьев на корзины. Некогда он сварил слишком много бобов, или густой похлебки из них, и как количество их оставалось и от первого и от второго дня, выбросил остаток оных из окна в поток. Старец, приметивши сие со своей башни, тайно сошел с ней, и выброшенные бобы подобрал в чистоте, потом рассыпал их и высушил. По прошествии некоторого времени, когда Иаков окончил свое дело в кухне, Савва пригласил его одного к себе на обед, и предложил ему высушенные бобы, которые хорошо были приготовлены и приправлены. Между тем, как они ели оные, старец сказал Иакову: извини меня, брат, что я не умел хорошо приправить сей пищи, и что ты, может быть, недовольно хорошо угощен ею. Когда ж Иаков сказал, что он очень доволен угощением, и что давно уже не ел столько приятной нищи: то старец отвечал ему: поверь мне, сын мой, что сии бобы суть те самые, которые ты выбросил из гостиницы в поток. Теперь уверься, что, кто не может хорошо располагать медным горшком при варении растений, так чтобы варимой нищи довольно было для известного числа монахов, и чтобы никогда ничего не пропадало; тот не может управлять обществом монахов: ибо Апостол говорит: если кто не умеет управлять собственным домом, тому как тщись о церкви Божьей? (1 Тим. 3, 5). Услышавши сии слова, Иаков великую от них получил пользу и возвратился в свою келью.

41. Сей же Иаков, живя уединенно в своей кельи, сильно искушаем был бесом блуда. Борясь с ним довольно долгое время, он ослабел в сей борьбе: ибо бес долгое время не преставал воспламенять его. Почему по неведению ли, или по забвению определений, содержащихся в божественных и церковных правилах, Иаков взял нож, и исказил себя. Когда освященный Савва узнал о сем поступке Иакова, то по выздоровлении его, выгнал его из Лавры, как самоубийцу. Его принял в свою обитель великий Феодосий. Он, узнавши и рассмотревши, что с ним случилось, привел его в Лавру, и убедил старца принять его с надлежащею епитимиею. Освященный Савва дал ему заповедь, чтобы он уединенно жил в своей кельи, чтобы из нее никуда не выходил, никого к себе не принимал или ни с кем не имел общения, кроме одного своего служителя. Иаков, принявши от старца заповедь, долгое время молился Богу со слезами. Наконец, старцу открыто было, что Бог принял покаяние Иакова. Старцу было следующее видение. Один светоносный муж указывал ему на некоторого мертвеца, который лежал пред Иаковом, стоящим на молитве. Иаков, услышавши слова: «Услышана молитва твоя, Иаков; теперь протяни руку свою и подними лежащего», воскресил мертвеца. После сего светоносный муж сказал старцу: «Вот мертвец воскрес, и ты разреши узы, возложенные на воскресившего. Старец после сего видения, пришедши в самого себя и рассмотревши оное, позволил Иакову придти в церковь. Здесь Иаков облобызал старца и прочих отцов. Потом посетил и блаженного Феодосия, облобызал и его, и в седьмой день после видения скончался в радости.

42. В Великой Лавре были два брата по плоти, по имени Занн и Вениамин. Они и в отношении к Богу мыслили как братья. Родом были из окрестных мест Хеврона, и украшены были божественными добродетелями. Они оба единодушно просили освященного Савву, чтобы он дал им ту пустынную келью, которую он сам себе построил в расстоянии около пятнадцати стадий от Лавры к Ливии. Великий старец, зная, что они истинные делатели Божьи, согласился на их просьбу и дал им ту келью. И так они имели у себя одну келью пустынную, а другую в Лавре свою. При пустынной кельи они своими трудами и старанием основали киновию при помощи святого отца нашего Саввы, ибо он доставлял им потребное для издержек и прочие нужные вещи. Когда в сем месте умножились братия, то Савва попечением своим построил церковь, освятил ее, и ввел в сию киновию правила других своих киновий. Она благодатью Божиею и доныне процветает и называется «Киновией блаженного Занна».

43. В Лавре был некоторый старец родом из Вифинии, по имени Анфим. Жизнь свою он провел во многих монашеских подвигах. Он с самого начала прибытия в лавру построил себе келью за потоком к востоку против башни св. отца нашего Саввы. Прожив в ней тридцать лет, в старости он сделался болен, так что лежал на постели. Блаженный Савва видя, что он впал в весьма жестокую болезнь, советовал ему взять себе келью около церкви, дабы здесь кто-нибудь без труда мог услуживать ему. Но Анфим не хотел сего и говорил: «Я верю, что в той кельи, в которой я с начала удостоился жить, Бог, создавший мою душу, и примет ее себе». По прошествии некоторого времени в одну ночь св. Савва, вставши до прихода будильника, услышал голос псалмопения, происходящий как бы от множества людей, и подумал, что по какому-нибудь случаю совершается правило в церкви: впрочем удивлялся, что это против обыкновения делается, без его сведения. Почему, сошедши с башни, он услышал многих, поющих приятным голосом только сей стих: пройду в место селения дивна даже до дому Божия во гласе радования и исповедания, шума празднующих. (Псал. 41, 5). Узнавши, откуда происходил голос сего псалмопения, он разбудил от сна канонарха, и приказал ему будить прочих. Потом с фимиамом и свечами пришел в келью старца, но в ней никого не нашел, кроме одного скончавшегося старца. Все пришедшие с Саввою в келью удивлялись сему, и приготовивши честное тело к погребению, принесли в церковь. Потом, совершивши над ним обыкновенное правило погребения, положили между гробами праведных, и прославляли Бога, прославляющего святых своих.

44. В обители блаженного Феодосия был некоторый брат, родом из Азии, по имени Афродисий. Он один поднимал с земли и возлагал на свои плеча тяжесть, обыкновенно возлагаемую на лошаков, то есть, двенадцать мер хлеба. Величиною тела он превосходил всех монахов киновии. Некогда случилось, что он на пути, рассердившись, ударил лошака по голове и разбил ее так, что лошак тотчас упал и издох. Афродисий положил себе на плечи тяжесть и седло бывшее на лошаке, и пришел в обитель. Великий Феодосий прогнал его из обители за убиение сего животного, и Афродисий пришел на Иордан и там рассказал о своем проступке святому Иоанну Египетскому, который тогда сиял добродетелями в Хузиве. Здесь он услышал от Иоанна следующие слова: «Ежели хочешь спастись, то поди к авве нашему Савве и делай то, что он тебе скажет». Почему пришел к Савве, рассказал о своем проступке и просил открыть ему способ спасения. Отец наш Савва дал ему келью и сказал: «Живи в кельи своей, в другую келью не переходи, из Лавры не выходи, обуздывай свой язык, умеряй требования чрева своего, и спасешься». Афродисий, принявши сию заповедь, ни в чем не преступал ее, и в продолжение тридцати лет ни из Лавры не выходил, ни в другую келью не переходил, никогда не имел у себя ни горшка, ни другого какого либо сосуда с кухни, ни кровати, не пил вина даже и растворенного чем либо, не имел двух рубашек, спал на постели, сделанной из древесных ветвей и покрытой рогожею или весьма худою одеждою; у эконома лавры брал финиковые ветви, и каждый месяц доставлял смотрителю над гостиницей девяносто целых корзин; в пищу для себя он брал остатки вареной пищи, как-то от овоща травного, или от овоща шелушного; или от другой какой не питательной пищи; все это смешавши вместе, клал он в одну большую чашу, и из сей чаши ежедневно брал по малому количеству, и тем довольствовался. Хотя пища в сей чаше иногда уже и портилась, но он не выбрасывал ее вон, а только прибавлял к ней новой оставшейся пищи. Ночной его плач не позволял спать живущим около него. И в таком образе жизни оп провел тридцать лет, как мы сказали; никогда не был болен, или уныл, и никогда не чувствовал болезни в желудке. Наконец, он удостоился дара предведения; ибо за неделю предузнал день своей кончины. Пришедши в церковь, он просил отца нашего Савву, чтобы он отпустил его на один день в обитель блаженного Феодосия. Старец узнавши, что приблизился день его смерти, послал с ним Феодула, брата Геласиева и пресвитера, и велел сказать блаженному Феодосию: «Вот того Афродисия, которого я некогда принял от тебя человеком, теперь посылаю к тебе благодати Христовой ангелом». Блаженный Феодосий принял его с радостью, облобызал, дружелюбно пригласил его к себе для принятия пищи вместе с собою, и, наконец, отпустил его в мире. Афродисий, пришедши в Лавру, после непродолжительной болезни, скончался в радости. Отцы приготовили его к погребению и положили вместе с пресвитерами. Впрочем, блаженный Савва приказал положить отдельно честные его мощи, дабы в последствии времени отцы, приходящие на место погребения, могли знать оные и воздать им должное почтение.

45. За Иорданом к востоку есть некоторый, принадлежащий к Аравии, город Медавы. Жители его приходили к святому отцу нашему Савве, почерпали у него весьма великую душевную пользу, и приносили в киновию его и в лавру хлеб в зернах и овощи. В числе таковых посетителей Саввы был некоторый старик, по имени Геронтий. Он впал некогда в телесную болезнь, и по причине оной долго прожив во Святом Граде, захотел помолиться в церкви святого Вознесения. Почему сел на лошака, и со своими служителями отправился к церкви. В то время, как он ехал на гору, лошак испугался тени, происшедшей вдруг от какого-то предмета. Геронтий упал с лошака и так расшибся, что пришедший врач не надеялся излечить его. При сем случае некто Порфирий, меньший брат Геронтия, никому ничего не сказавши, пошел в Лавру, и просил святого Савву придти к Геронтию для посещения его. Старец, услышавши о несчастии, случившемся с Геронтием, очень опечалился и тотчас пошел во Святой Град. Пришедши к Геронтию, он долго молился о нем; потом, помазавши его елеем от святого креста, исцелил его, так что все удивлялись столь нечаянной перемене и столь неожиданному чуду.

46. Спустя довольно долгое время после сего, сын сего Геронтия, по имени Фома, некогда во время голода пришел ввечеру весьма поздно во Иерихон в гостиницу, принадлежащую Великой Лавре. Здесь нашел он святейшего Савву, также Феодора и Павла, настоятелей Кастеллийской и пещерной киновии. Блаженный Савва увидевши его, рад был его пришествию и сказал смотрителю над гостиницей: приготовь нам ужин. Во время ужина старец спросил смотрителя, нет ли у него вина; сей ответствовал, что нет ничего, а только есть тыква, наполненная уксусом, который нужен для приправы овощей. Не смотря на сие, святой сказал: «Принеси мне сюда тыкву; благословен Господь; мы и из тыквы получим веселье: ибо Христос Бог наш, претворивший воду в вино, силен претворить и уксус в вино». Когда святой сказал сие, и тыква была принесена: то нашли, что уксус сделался хорошим вином. Тогда Фома удивился неожиданному чуду, а старец сказал смотрителю: скоро принеси горящих угольев, и положи на оные фимиама: ибо в сей час у нас случилось Божье посещение. Вино в тыкве божественною силою так умножилось, что в продолжение трех дней все по многу пили его. Фома, сильно будучи поражен сим чудом, просил старца, чтобы он позволил ему взять тыкву к себе домой. Святой отдал ему, и Фома взявши ее отправился в путь, и как сам он, так и спутники его пили оставшееся вино до самого пришествия в Медавы. О сем рассказал мне авва Геронтий, который ныне Настоятелем в обители святого Евфимия. Он сын Фомы и внук Геронтия. К своему рассказу он присовокупил и сии слова: мы сохраняли сию тыкву в доме своем многие годы. Когда кто делался болен: то наши домашние наполняли тыкву водою, окропляли ею больного, и сие окропление облегчало больного во всякой телесной болезни.

47. Савва, сей подвижник благочестия, идя некогда с некоторым учеником своим от Иерихона к Иордану, встретился на пути с некоторыми мирскими людьми, между которыми была и красивая девица. Когда сии люди прошли мимо их: то старец, желая испытать своего ученика, сказал ему: «Какова эта девица, которая прошла мимо нас? Кажется, она одноглазая»? Брат отвечал ему: «Нет, отец, она оба глаза имеет». Услышавши сие, старец сказал ему: «Где ж у тебя та заповедь, которая говорит: не останавливай взора твоего на ней и не прельщайся ресницами ея»? (Прит. 6, 25). «Ты любопытным взором можешь воспламенить в себе страсть. Теперь будь уверен, что ты не будешь жить со мною в кельи, потому что ты не смотришь за глазами своими, так как должно». Савва отослал его от себя в Кастеллий, и после того, как он прожил там некоторое время и довольно научился всемерно наблюдать за своими глазами и бдеть над своими мыслями, Савва принял его в Лавру и дал ему келью.

48. Повар в Лавре сварил некогда тыкв для художников, и при наступлении времени, определенного для принятия пищи, отведав их, нашел, что они горьки. Не имея у себя ничего, чем бы можно было приправить их, и потому будучи стеснен сим случаем, скоро побежал к старцу, пал пред ним и объявил ему о сем происшествии. Святой пришел в кухню, положить крестное знамение над сосудом, и сказал повару: «Теперь поди, подавай на стол; благословен Господь»! Тыквы тотчас сделались сладкими, и все их ели, насытились и прославили Бога.

49. Некогда, как сей святой старец шел из Рувы к Иордану, на то место, где растет тростник, встретился с ним величайший хромающий лев. Припадши к Савве, он показывал ему свою ногу, и знаками просил его оказать вспоможение. Отец наш Савва, видя терпимую зверем боль, сел, и взявши его ногу вынул из нее вонзившуюся спицу. Лев, получив облегчение боли, встал и начал ходить. После сего в продолжение Четыредесятницы он сопутствовал старцу и охотно служил ему. Освященный старец имел тогда при себе некоторого ученика, родом сирианина, по имени Флаиса. Сей ученик для услуги имел у себя осла в Руве, в нижней ее стране. Савва, пославши некогда сего ученика для исполнения своего поручения, приказал льву стеречь осла его. Лев поутру брал ртом узду осла, уходил с ним, и пас его весь день, а в вечеру поил его и возвращался с ним. По прошествии нескольких дней, когда лев продолжал исполнять свою службу, Флаис, посланный для исполнения возложенного на него дела, вознерадевши о своем спасении или может быть чем-нибудь возгордившись и посему будучи оставлен Богом, пал в грех. Точно в сей же самый день лев умертвил осла и съел его. Флаис узнавши о сем, увидел, что грех его есть причина, по которой осел его съеден. Посему не смел явиться к старцу, но предался отчаянию, пошел в свое селение и там оплакивал свой грех. Но божественный старец, подражая Господнему человеколюбию, не презрел его, но, по долговременном искании, нашел его, наставил, преклонил к Богу, и таким образом восставил от падения и спас его: ибо Флаис заключил себя в кельи, принес искреннее покаяние и много благоугодил Богу.

50. В семьдесят третий год жизни освященного Саввы, Иерусалимский архиепископ Илия, намереваясь послать некоторых игуменов в Константинополь, призвал к себе отца нашего Савву, и просил его идти туда с другими игуменами, и всеми силами стараться о сохранении спокойствия Иерусалимской церкви, Матери церквей: ибо император Анастасий, будучи в сильном негодовании на Илию, покушался ниспровергнуть и привести в беспорядок все церковное постановление в Палестине. Но я в кратких словах расскажу сначала, какая была причина гнева и негодования императорского на архиепископа. Во время патриаршества Илии в Иерусалиме, в третий год Анастасиева царствования, Церковь Божья разделилась на три части и находилась в беспорядке: ибо римские архиереи были в несогласии с византийскими за то, что сии внесли в церковные помянники имя Акакия, бывшего епископом Константинопольским, и не последовавшего учению Римских. Византийские же епископы были в несогласии с александрийскими за то, что сии проклинали Халкидонский Собор и принимали в церковное общение Диоскора, низложенного на сем Соборе. И так Илия был в общении только с одним Византийским епископом, поелику Западные, как мы сказали, отделились от Восточных, а Палладий епископ Антиохийский в удовольствие императору проклинал определения Халкидонского Собора и соглашался с Александрийцами. При таковых обстоятельствах император, оклеветав Константинопольского епископа Евфимия, низверг его с епископского престола за то, что он соборно утвердил определения Халкидонские. Александрийский и Антиохийский епископы согласились на низвержение Евфимия; но Илия не хотел согласиться на оное. Впрочем, узнавши, что Македоний, рукоположенный на место Евфимия, есть православный, как это видно было из его соборных определений, принял его в общение с собою. Это в начале не мало обеспокоило императора. И так Македоний и Илия были в единомыслии. Когда же и Флавиан, по кончине Палладия, к ним присоединился, то император, отважный на дела противные благочестию, не мог терпеть сего единения, и старался послать их в заточение. Почему приняв сперва разные ложные доносы на Македония, лишил его епископства, и на место его поставил Тимофея, приказав согласиться на сие поставление Флавиану и Илии. Они на соборное исповедание веры, предложенное Тимофеем, согласились, но не согласились на то определение, которым Македоний низвержен с епископского престола. Император сильно разгневался на обоих сих епископов, и обеим церквам угрожала великая буря. По сей-то причине патриарх Илия, как мы уже сказали, послал в Константинополь отца нашего Савву и других с ним игуменов, написав к императору следующее письмо: «Для испрошения милости от вашей державы я посылаю к вам рабов Божьих избранных, честных, верных, настоятелей всей пустыни, и в числе их преподобного Савву, который нашу пустыню населил подобно городу и ею управляет, и который есть светильник всей Палестины». Таково было письмо архиепископа Илии. Отец наш Савва повиновался архипастырю своему и усердно желал, если только будет возможно, помочь кафолической православной вере, которая тогда была обуреваема и в опасности. Когда Савва был отпущен и находился в пути, то император Анастасий, по необузданному гневу на Флавиана и Илию, дал указ, чтобы в Сидоне составился собор из восточных и палестинских епископов, и главными лицами на соборе повелел быть Сотириху епископу Кесарии Каппадокийской, и Филоксену епископу Иерапольскому, которые отвергали Халкидонские определения и защищали Евтихия и Диоскора и их ереси.

51. Когда святой Савва с посланными отцами пришел в столицу и о пришествии их возвещено было императору, то приказано было всем им войти к нему. Бог прославляющий прославляющих Его, восхотевши открыть благодать сопутствующую рабу Его Савве, устроил, чтобы при сем случае произошло следующее: когда все отцы пришли ко дворцу и входили в приемную, то служители, находившиеся при дверях сей комнаты, пустивши всех в оную, не пустили сего великого светильника, почитая его за какого-нибудь нищего; потому что Савва, по смирению своему, всегда казался всех ничтожнее и одевался в одежду ветхую со многими заплатами. Император Анастасий, благосклонно принявши отцов, спросил о святом Савве, потому что он был выхвален в письме. Отцы начали осматриваться вокруг себя, и не знали, как он отстал от них. Император тотчас приказал найти его; придворные служители долго суетились, и, наконец, бегая по разным комнатам, нашли его в некоей особой сборной комнате, стоящим в углу и читающим тихо Давидовы псалмы, схватили его и повели к императору. Когда он переступил порог, то император увидел некий ангельский образ, предшествовавший ему; встал, принял его с надлежащею честью, и повелел всем сесть. Он любил монахов, хотя некоторые неблагонамеренные люди и расположили его вооружиться против православной веры. Потом, как начались некоторые разговоры, каждый из прочих игуменов заботился о своем монастыре. Иной из них просил себе полей, окружающих его монастырь; другой желал, чтобы издан был какой-нибудь другой императорский указ. Император, удовлетворивши каждому, спросил св. Савву: «А ты, старче, что ж ничего не просишь? Для чего ты предпринимать столь дальний путь»? Старец в ответ на сие сказал ему: «Я пришел сюда во-первых для того, чтобы пасть к стопам вашего благочестия, пока я еще нахожусь в семь теле, и просить вас о Святом Граде Божьем, Иерусалиме, и о святейшем его архиепископе, и испросить у вас мир святым нашим церквам, чтобы священнический чин оставался при оных в покое. Живя в покое, проистекающем от церковного мира, и споспешествующем преуспеянию в добродетелях, мы и днем и ночью будем молиться о вашем благоденствии, будучи довольны вашими благочестивыми законами». Выслушав сие, император приказал принести тысячу монет, и сказал: «Возьми их, отче, и молись о нас: ибо я слышал, что ты настоятелем над многими монастырями в пустыне». Великий Савва сказал ему: «Мне хочется перезимовать здесь и удостоиться того дара, чтобы ходить к вашему благочестию». Тогда император прочих игуменов отпустил в Палестину, а ему приказал остаться на зиму в Константинополе, и позволил беспрепятственно и без доклада ходить во дворец.

52. По прошествии нескольких дней император призвал к себе Савву, и сказал: «Ваш архиепископ сделался защитником Халкидонского Собора, утвердившего Несториевы мнения. Сего не довольно: он еще совратил на свою сторону и Флавиана, епископа Антиохийского. Когда собравшийся ныне в Сидоне Собор хотел предать вселенскому проклятию определения Собора Халкидонского, он один с Флавианом Антиохийским воспрепятствовал сему, и написал к нам в письме своем следующее: «Всякую ересь, которая вводит что-нибудь новое в православную веру, мы отвергаем; впрочем, не соглашаемся и на деяния Халкидонского Собора, по причине происшедших от него соблазнов». Кроме того, поелику мы повелели распустить собор сей без окончания дела, он думает потому, что и нас привлек на свою сторону. Теперь мы уверились, хотя, впрочем, знали и прежде, что архиепископ Илия есть защитник Халкидонского Собора и всей Несториевой ереси, потому что и прежде он не хотел согласиться на низвержение Евфимия и Македония, которые были несториане. Почему мы повелеваем, как ты видишь, лишить его епископского престола, и возвести на оный человека, исповедывающего православную веру и достойного того святого и Апостольского престола, дабы те священные и богоприемные места не были оскверняемы Несториевыми мнениями. Так говорил император. Святой отец наш Савва ответствовал ему сими словами: «Да будет известно вашему величеству, что архиепископ святого нашего Божья Града, будучи научен догматам благочестия древними светоносными и чудодействующими отцами нашей страны, совершенно отвергает и разделение Несториево и смешение Евтихиево, и ходит по среднему пути православной веры, и скажу словами Писания, не терпишь уклонены ни направо, ни налево. (Втор. 5, 32). Мы знаем, что он дышит божественными догматами святого Кирилла, архиепископа Александрийского; а тех, кои противились или противятся его догматам, он проклинает. И так мы умоляем ваше величество сохранить в спокойствии Святой Град Иерусалим, в котором открыто великое таинство благочестия, и оставить неизменным наше священноначалие. Император, выслушав сии слова старца, и видя его святость, простоту и смирение, сказал ему: «Поистине хорошо сказано старче, в Божественном Писании, что кто ходит просто, тот ходит в уверенности. (Притч. 10, 9). Молись о нас, и не беспокойся; мы за твою святость ничего не повелеваем делать против вашего архиепископа, и со всякою честью отпускаем тебя отсюда».

53. Старец от императора пошел к императрице Ариадне: он благословил ее, и убеждал принять веру святого отца ее, великого императора Льва. Но она сказала ему: «Хорошо ты говоришь старец, только некому слушать тебя». После сего Савва для избежания городского шума, вышел из города и остановился в предместье Руфина, находящемся при Демострате. Царевна Иулиана, внучка императора Валентиниана, и Анастасия, супруга патрикия Помпея, сияющая теперь на Масличной горе монашескими добродетелями, часто с великим почтением приходили к нему в его местопребывание, и наслаждались божественным его учением: ибо они были очень усердны к вере и сияли православием и другими добродетелями.

54. По прошествии немногих дней Савва опять призван был к императору. Представши пред ним, он просил его о Святом Граде в следующих словах: «Все Римское государство благодарит ваше величество за то, что вы уже за тринадцать лет назад освободили оное от самой несправедливой подати, называемой хрисаргир. Ныне умоляем вас уничтожить и остальную подать, которая наложена на церковь святого Воскресения и на жителей Святого Града: ибо они бедны и несчастны». Скажу, по какой причине наложена была подать сия. Некогда сборщики общественных податей в Палестине, не могли собрать с бедных и несчастных лиц ста литр золота, принуждены были уплату оных возложить на иерусалимских жителей, соразмерно достатку каждого. Когда сто литр золота были разлагаемы, то и церковь св. Воскресения и прочие святые места с их жителями были обложены оною. Сию подать просил уничтожить великий старец. Император, уважая святость старца, согласился на исполнение его просьбы. Почему призвал к себе начальника над преториею, по имени Зотика, и приказал дело об упомянутой подати уничтожить и объявить прощение Святому Граду.

55. Отец наш Савва большое количество золота, полученного от императора, послал из Византии в свое селение Муталаску с тем, чтобы его отеческий дом был переделан в церковь святых мучеников Космы и Дамиана. Сие так и сделано было. В сие время некто Мама, архимандрит монахов, живущих около Елевтерополя, и отделившихся от правоверия, прибыл в Константинополь, восстал против православной веры, и приобрел великую доверенность у императора. Но отец наш Савва после сильного с ним прения, привел его с собою в Иерусалим, убеждал его оставить ересь акефалитов и присоединиться к Кафолической Церкви. Наконец, после многократных таковых убеждений, он привел его к патриарху Илии и склонил принять Халкидонский Собор, приобщиться к православной церкви, и предать проклятию Евтихия и Диоскора. Мама примером своим многих расположил к подобному обращению. Впрочем, это не мало раздражило императора Анастасия против патриарха Илии. — Остававшееся императорское злато божественный старец разделил по своим монастырям.

56. После того, как патриархи Флавиан и Илия, прибывши в Сидон, как мы о сем сказали прежде, послали оттуда к императору письма, извещающие его о действиях собора, и после того, как они распустили сей собор, составившийся против истинной веры и, наконец, возвратились на свои престолы: Сотерих и Филоксен вознегодовали на них, и уверивши императора, будто он хитростью и притворством сих патриархов обманут, сильно раздражили его против них. Посему получив от него желаемую власть, они, раздав антиохийскому народу множество золота, наносили Флавиану многоразличные оскорбления, и, так сказать, задушали его, принуждали проклясть Халкидонский Собор, и, наконец, лишили его престола, и осудили на заточение. Император, узнавши о сем, рад был, и епископом в Антиохию назначил Севера, начальника акефалитов. Север, получивши патриаршество, много зла делал не принимавшим его ереси. Он посылал свое исповедание веры к архиепископу Илии, но так как сей не принял Севера в общение с собою, то он возбудил в императоре гнев против Илии. Потом в другой раз послал к сему же патриарху свое исповедание веры месяца мая, шестого индиктиона с некоторыми служителями церкви и с императорским войском. Святой отец наш Савва узнавши о сем, пришел во Святой Град с прочими пустынными игуменами, и выгнал из Святого Града людей пришедших с Северовым исповеданием веры. Тогда множество монахов, собравшись к святому лобному месту, вместе с иерусалимскими жителями кричали: анафема Северу и его сообщникам. Сие происшествие видели и сии слова слышали даже и начальники, вожди и воины, которых прислал император. Север, будучи необыкновенно высокомерен и надеясь на царскую власть, предавал бесчисленным проклятиям Халкидонский Собор, старался утвердить Евтихиеву ересь, и учил, что в Господе нашем Иисусе Христе, по его воплощении от Девы, было только одно тленное естество. Любя церковные возмущения, он выдумал много новых мнений, противных православным церковным догматам и определениям. Он принимал нечестивейший второй собор Ефесский и почитал его равным первому Собору, бывшему в Ефесе; между учителями Церкви признавал равными между собою Кирилла, богоносного епископа Александрийского, и Диоскора, который низложил с престола и умертвил святейшего и православнейшего Флавиана, архиепископа Константинопольского. Он принял в общение с собою еретика Евтихия, как единомысленного с собою. Преуспевая в нечестии, Север изощрил язык свой к богохульству и своим учением разделил единое и нераздельное в Троице Божество. Он говорил, что в Боге лице есть естество и естество есть лице, и таким образом не полагая никакого различия в сих именах, Святую поклоняемую и единосущную Троицу Божественных Лиц осмелился называть Троицею естеств, Божеств и Богов. И такого-то развратителя душ и пагубного человека Анастасий приказывал Илии принять в церковное общение с собою. Поелику сей ни как не хотел сего сделать, то император, разгневавшись на него, послал в Иерусалим некоего Кесарианина, Олимпия, который был начальником над Палестиною; вместе с ним послал он и письмо, которое писано было из Сидона, и в котором описываются действия Сидонского собора, и говорится, что не должно принимать Халкидонского Собора. Олимпию препоручено было всемерно стараться о низложении Илии с епископской кафедры. Почему Олимпий, пришедши в Иерусалим с императорским войском и употребивши всякие способы и хитрости, низложил Илию, заточил его в Аилу и Иерусалимским епископом поставил Иоанна сына Маркианова, потому что Иоанн обещался принять в общение с собою Севера и отвергнуть Собор Халкидонский. Освященный Савва и прочие отцы пустыни, узнавши о сем Иоанновом обещании, собрались к нему и убедили его не принимать Севера в общение, но в защищении Халкидонского Собора советовали подвергаться даже и опасностям, в чем сами обещались участвовать. Иоанн из уважения к сим отцам не исполнил того, что исполнить обещался палестинскому правителю. Император узнавши, что Иоанн нарушил свое обещание, пришел в неистовство и лишивши власти Олимпия, начальником в Палестину послал Анастасия сына Памфилова, дабы он или склонил Иоанна к сообщению с Севером и проклятию Халкидонского Собора, или низложил его с епископского престола. Сей пришедши в Иерусалим, нечаянно схватил архиепископа и ввергнул его в общественную темницу. Все жители Святого Града рады были сему событию, потому что Иоанн был злоумышленник против архиепископа Илии и предатель его. В сие время некто Захарий, правитель Кесарии, пришедши тайно в темницу, дал Иоанну следующий совет: «Ежели ты хочешь себе благополучия и не хочешь лишиться епископства, то ни по какой причине не склоняйся к сообщению с Севером, но пред палестинским правителем притворись, что ты согласен быть в общении с Севером и скажи: находясь в сем месте я не отрекаюсь исполнить предлагаемого мне; но дабы иные не стали говорить, что я исполнил это по принуждению, пусть меня выведут отсюда, и я по прошествии двух дней в воскресный день охотно сделаю то, что вы мне прикажете». Правитель, поверивши сим словам архиепископа, возвратил его церкви. Архиепископ, освободившись из темницы, ночью из всех мест собрал всех монахов в Святой Град, так что некоторые, и считавшие их число, нашли, что всех их было до десяти тысяч. Поелику соборная церковь не могла вместить такого множества людей, то положено было собраться всем в воскресный день во храме Святого первомученика Стефана, потому что сей храм мог вместить всех собравшихся монахов, которым будто хотелось встретить двоюродного брата императора, Ипатия, который, освободившись от Виталианова плена, ехал в Иерусалим для молитвы. И так все, как монахи, так и граждане собрались в упомянутом священном храме; туда пришел также и правитель Анастасий и бывший некогда консулом, Захарий. Когда прибывший во Иерусалим Ипатий, со множеством народа вошел в храм первомученика Стефана, и правитель ожидал исполнения императорской воли, и когда архиепископ Иоанн взошел на амвон, и с ним также Феодосий и Савва, вожди и начальники монахов, то весь народ громко и долгое время кричал: «Прокляни еретиков и утверди Собор»! Посему тотчас все трое, восшедшие на амвон, единогласно прокляли Нестория, Евтихия, Севера, Сотериха епископа Кесарии Каппадокийской и всякого не принимающего Собор Халкидонский. Когда сии три лица провозгласили проклятие и сошли с амвона, то авва Феодосий, возвратившись на амвон, произнес к народу следующие слова: «Ежели кто не принимает четырех Евангелий, тот да будет анафема»! После сих происшествий правитель, убоявшись множества монахов, удалился в Кесарию. А Ипатий клятвами уверял отцов, и говорил: «Я пришел сюда не для сообщения с Севером, но для того, чтоб удостоиться вашего общения». Он подарил церкви святого Воскресения, святому лобному месту и честному кресту, по сто литр золота, также дал Феодосию и Савве сто литр золота с тем, чтобы они разделили оные палестинским монахам.

57. Император Анастасий, узнавши об иерусалимских происшествиях, вознамерился послать в заточение как архиепископа Иоанна, так и Феодосия и Савву, которые вместе с архиепископом взошли на амвон. Когда сие сделалось известным в Иерусалиме: то начальники монахов, подвижники благочестия, вожди и поборники православия, Феодосий и Савва, собравши весь монашеский чин, по единодушному согласию написали и послали к императору следующее прошение или защитительное о себе письмо: «Боголюбивейшему и благочестивейшему императору, Божьей милостью августу и самодержцу, христолюбивому Флавию Анастасию прошение и моление от архимандрита Феодосия и Саввы, и от прочих игуменов и от всех монахов, живущих во святом граде божьем и во всей пустыне около оного и на Иордане. Верховный над всеми Царь Бог и Владыка Иисус Христос, единородный Сын Божий, вверил боголюбивой Вашей державе скипетр царства над всеми людьми после себя самого для того, чтобы посредством Вашего благочестия даровать мир всем святейшим своим Церквам и особенно Матери Церквей, в которой явлено и совершено великое благочестия таинство, и с которой начиная оно как свет воссияло во всех концах земли посредством божественной и евангельской проповеди. Истинную и невымышленную веру и исповедание сего великого и сверхестественного таинства Христова, явленного посредством победоносного и честного креста и посредством животворящего Христова Воскресения, и исповедуемого во всех святых местах, мы, жители сей святой земли, издревле приняли от блаженных и святых пророков и апостолов, и доныне при помощи Христа сохранили невредимыми и неприкосновенными, и благодатью Божьею, по апостольским наставлениям, всегда будем сохранять, не страшась ни в чем противников (Филип. 1, 28) и не увлекаясь всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству (Еф. 4, 14) тех, которые обольщают сердца простодушных обманчивыми и гибельными для души мудрованиями, и чистую и светлую струю православной веры возмущают своим неправоверием. Поелику в сей святой и непорочной вере Ваша боголюбивая императорская власть, благодатью Божьею, и родилась и воспитана, и в ней же от Бога, как мы верим, приняла правление почти всей подсолнечной земли, толы удивляемся, каким образом в боголюбивые времена Вашего царствования произошло столь великое возмущение и волнение во Святом Граде Божьем Иерусалиме, и до такой чрезмерности увеличилось, что и мать всех церквей и церковь святого Воскресения Бога и Спасителя нашего, бывшая прежде убежищем и защитою для всех тех, кои во всем мире терпят обиды и желают спасения, обратилась в мирское судебное место. Ибо священническое сословие, которое председательствует в Церкви во образе Божьем и вместо Бога, также служители Церкви принадлежащие к сему сословию, и посвятившие себя монашеской жизни, пред глазами язычников, иудеев и самаритян, явно и насильственно изгоняются с самого святого Сиона и из Церкви достопоклоняемого Воскресения; влекутся посреди города в срамные и нечистые места и принуждаются к принятию того, что противно вере, так что многие приходящие сюда для молитвы, вместо того, чтобы получать пользу и назидание, видят только соблазны и со стыдом возвращаются в свое отечество. И так ежели все это только за веру воздвигается против Святого Града Божья Иерусалима, который есть око и светильник всей вселенной, как свидетельствуют сии пророческие слова: из Сиона изыдет закон и слово Господне из Иерусалима (Иса. 2, 3), то истину веры жители сего Града ежедневно как бы собственными руками осязают в тех самых священных местах, в которых совершилось таинство вочеловечения великого Бога и Спасителя нашего. И так каким образом по прошествии пяти сот лет и более от пришествия Христова нас, жителей Иерусалима, снова учат вере? Отсюда ясно можно видеть, что ныне вводимое вновь учение, исправляющее прежнюю Христову веру, есть учение не истинного Христа, но Антихриста, который старается уничтожить единение и мир Божьих церквей, и который уже все наполнил смятением и беспорядками. Но всего сего виновник и начальник есть Север, который давно уже сделался акефалитом и отступником от правоверия. Он по попущению Божьему за наши грехи поставлен в архиерея Антиохийской церкви к погибели своей души и всего Антиохийского города. Он проклял святых отцов наших, которые апостольскую веру, определенную и преданную нам святыми отцами, собравшимися в Никее, по всем частям утвердили, и ею всех просвещают. Удаляясь от общения и единения с сим акефалитом и совершенно отвергаясь его, мы умоляем Ваше благочестие помиловать Сион, Матерь всех церквей, которая служит защитою Вашей благочестивой власти, но которая между тем так бесчестно оскорбляется и опустошается. Благоволите повелеть, чтобы буря, угрожающая святому Божьему Граду, была остановлена: ибо если в учении о вере предложат нам или жизнь или смерть, то для нас предпочтительнее смерть. Мы никаким образом и ни по какой причине не сообщимся с врагами Церкви Божьей, не устрашимся их тщетных проклятий, но при помощи Божьей будем твердо держать Апостольскую веру. В сей вере мы, жители сей святой земли, стоим и хвалимся надеждою славы Божьей (Рим. 5, 2), имея, по благодати Божьей, одни мысли и одну веру. Мы охотно принимаем четыре святых Собора, которые ознаменованы евангельскою печатью и совершенным согласием в духе и мыслях, которые собираемы были по воле Божьей в различные времена и в различных местах для истребления многоразличных еретических предлагаемых тогда заблуждений, и которые, наконец, различны между собою только одними словами, а не силою, так как сие же видно в образе и силе богоначертанных Евангелий. Из сих святых Соборов более прочих сияет и более прочих славен упомянутый выше Собор трех сот двадцати восьми святых мужей, составившийся в Никее против нечестивейшего Ария. Сему Собору во всем последовали и прочие три Собора, то есть: Собор, состоявший из ста пятидесяти отцов против духоборца Македония, потом составившийся в Ефесе против проклятого Нестория, и наконец Собор, сошедшийся во граде Халкидонском для утверждения проклятия на нечестивого Нестория, также для отлучения от церкви и для проклятия нечестивого Евтихия. Поелику мы, все жители сей святой земли, приняли истинную и апостольскую веру от сих святых четырех Соборов, и в сей вере благодатью Божьей утвердились, то никто никаким образом, хотя бы даже угрожали нам тысячью смертей, не может соединить нас ни с каким человеком, который не повинуется сим Соборам и не принимает того учения, какое принимали они. Для уверения же Вашей власти мы к сказанному нами присоединим, что да будет анафема от Христа Бога нашего Несторий со всякою ересью и всякий его последователь, также всякий, кто одного Господа Иисуса Христа, единородного Сына Божия, за нас распятого, почитаете двумя сынами, или божественное и непостижимое соединение в нем двух естеств отвергает, или соглашается на какие-либо сим подобные безумные мнения. Да будет анафема с ним и Евтихий, который утверждал, что Божественное воплощение было только по виду, или по совершенному переменению, и который проклинал и совершенно отвергал различие Божества и человечества одного и того же Христа Бога в его нераздельном и неслитном личном единении, но который за сие и сам с тем же нечестивым Несторием был проклят от упомянутых святых отцов наших. Ваше величество благосклонно принявши сие письменное удостоверение и прошение от нашего всеобщего смирения да благоволит повелеть, чтобы все, непрестанные смятения и бедствия, под предлогом благочестия врагами истины ежедневно причиняющиеся сему святому Божьему Граду и святейшему нашему архиепископу Иоанну, были прекращены. Да будет уверено Ваше величество пред Богом и пред избранными ангелами (1 Тим. 5, 21), что мы никаким образом без законного и утвержденного правилами суда не войдем в соединение с упомянутыми отступниками от правоверия, никаким образом не согласимся ни на какое нововведение в вере никогда не примем никакого лица из акефалитов, против нашей воли нам рукоположенного. Ежели же что-нибудь подобное и случится за наши грехи: то мы все пред Святою и единосущною Троицею уверяем Ваше благочестие, что мы все охотно прольем кровь свою и что все святые места огнем сожжены будут прежде нежели то явится в семь святом Граде Божьем. Ибо какая польза в том, что сии места называются святыми, если они так опустошаются и подвергаются такому посрамлению? Мир Божий, превышающий всякий ум, да утвердит (Фили. 4, 7) святую Церковь волею Вашего величества, и да уничтожит соблазны, ее обременяющие, к славе Божьей и к чести Вашего боголюбивого царствования». — Подобное сему прошение отцы наши послали и к Иоанну, который тогда по смерти Тимофея рукоположен был во епископа Константинопольского. Император Анастасий, принявши сие прошение, положил оставить дело сие пока без внимания, ибо он был занят возмущением Виталиана. Таким образом, Иоанн не был низложен с Иерусалимской кафедры.

58. Савва, сей земной ангел и небесный человек, был мудрым и искусным учителем, защитником православия, обличителем неправоверия, верным и благоразумным домостроителем, умножил божественные таланты, облекся силою свыше, и по благоволению Бога Отца, при содействии Христа и по вдохновению Святого Духа, населил пустыню множеством монахов, и основал в ней, как о сем уже сказано, семь славных монастырей. Они суть следующие: во-первых Лавры: Великая его Лавра, главная из всех палестинских Лавр, после нее вторая по порядку Новая Лавра и, наконец, Лавра Гептастом (семиустная); потом киновии: Кастеллийская, Пещерная и так называемая Схолариева и Заннова. Савва поддерживал также благосостояние и древних двух киновий святых отцов Евфимия и Феоктиста. Имея попечение и заботу о сих монастырях, он никак не хотел приобретать что-нибудь для будущего, и укрепляясь несомненным упованием на Бога, никогда не предавался сей заботливости. Сие видно было наипаче во время голода. Ибо как скоро архиепископ Илия послан был в ссылку, то небо заключено было не дождить на землю пять лет; к бездождию присоединилось весьма много саранчи и бесчисленное множество червей, поедающих растения. Сии насекомые поели все на земле. На другой год по появлении саранчи, явилась другая саранча, которая затмила воздух, и истребила все полевые растения. По сей причине сделался великий голод и мор. Жители Иерусалима говорили, что сии бедствия постигли страну сию за грех, сделанный против архиепископа Илии. Тогда святой отец наш Савва внушал настоятелям своих монастырей ни мало не заботиться о плотском, и напоминал им следующие слова Господа: не заботьтесь говоря: что нам есть? или, что пить? или, во что одеться? Потому что знает Отец ваш, что вы во всем том имеете нужду? Ищите же во-первых царствия Божия; и все сие приложится вам (Мат. 6, 31, 32, 33). Так мыслил и учил сей божественный старец. Бог же подавал ему обильно все нужные вещи, так что терпели недостаток более те, которые надеялись на свои деньги и доходы, нежели монастыри им управляемые.

59. Во время сего голода эконом Великой Лавры пришел некогда к Савве и сказал: «В наступающее воскресение я не могу, отче, звать к Литургии, потому что у нас нет ничего, даже нет и обыкновенной пищи, которую нужно будет предложить собравшимся отцам после богослужения». Старец сказал ему на сие: «Не хочу отменять богослужения; ежели же есть недостаток в чем-либо нужном для него, то пусть канонарх пошлет с просфорником в город какую-нибудь драгоценную церковную вещь или одежду, и, продав ее, купит что нужно, и мы совершим божественную службу. Что касается до пищи, то верен тот, кто сказал: не заботьтесь о завтрашнем дне (Мат. 6, 34)». В самом деле, в следующий день приехали из Святого Града содержатели гостиниц, известные под именем Созовых, и на тридцати лошадях привезли в Лавру большое количество вина, печеных хлебов, также хлеба в зернах, оливкового масла, меда, сыра и других вещей, и наполнили кладовую всякими припасами, так что сделали для отцов великий праздник. Тогда старец, укоряя эконома, говорил: «Для чего ты говорил: не нужно собирать отцов, потому что для них нет пищи»? — Эконом, узнавши свою ошибку, повергся к ногам его и просил прощения. Старец благословил его, и в наставление сказал: «Никогда не сомневайся, но, укрепляясь верою, всякую заботу твою возложи на Бога, ибо Он печется о нас» (Псал. 54, 25). Около сего времени пришли к святому старцу отцы живущие в пещере, и сказали ему, что они терпят великие беспокойства от некоторых пастухов, которые пасут стада свои часто на монастырских местах, и бесстыдно требуют от монахов съестных припасов, так что, говорили отцы, нам нет спокойствия от них. Старец, услышавши сие, послал к ним сделать им выговор и попросить их, чтобы они впредь не приближались к монастырю. Но поелику они не послушались, то у скота заключились сосцы, остановилось молоко, и молодые козлята и ягнята умирали с голоду. Тогда пастухи, сознавшись в своем грехе, и догадавшись, что причиною мора в скоте есть их непослушание, скоро пришли к старцу, и, падши пред ним, обещались не приближаться ни к какому из его монастырей. Старец, принявши сие обещание, принес о них молитву, и благословивши отпустил их. По возвращении они увидели, что молоко беспрепятственно текло из сосцов. Расспросивши и узнавши, что молоко начало течь в тот самый час, в который старец по молитве благословил их, удивились и прославили Бога.

60. Святой отец наш Савва на восьмидесятом году своей жизни, около летнего поворота солнца, в девятый индиктион, по Божью Промыслу, отправился в Аилу к архиепископу Илии со Стефаном, игуменом обители великого Евфимия, и Евфалием, игуменом Иерихонских монастырей того же патриарха Илии. Патриарх Илия принял их с радостью и удержал у себя на несколько дней. В продолжение сего времени он, обыкновенно, после утрени не показывался им до девятого часа дня, а около девятого часа выходил к ним, приобщался с ними Святых Таин, принимал пищу и после вечерни уходил от них. При таком его обыкновении случилось, что он девятого дня месяца июля, сверх чаяния, не вышел к ним. Когда они ждали его, и не. приобщались Святых Таин и ничего не вкушали, то он, вышедши около шестого часа ночи, сказал: принимайте пищу, а мне не время, и поелику святой Савва удерживал его и некоторым образом принуждал сказать, какая этому причина, то Илия заплакавши сказал: «Сейчас скончался император Анастасий, и мне в десятый день должно совершенно выйти из сего мира и судиться с ним». После сего патриарх сделал распоряжения о своих монастырях, т. е. чтобы по смерти Евфалия преемственно начальствовали над ними Нестав и Захария. Сделавши сие распоряжение, по прошествии восьми дней после видения, в которые жил только приобщением Святых Таин и вином, растворяемым водою, он был несколько времени болен, и, наконец, в присутствии святого Саввы и его братьев, которые вместе с ним три дня неотлучно были при нем, месяца июля двадцатого дня, приобщившись Святых Таин и помолившись Богу, сказал: «Аминь», и в мире тотчас уснул и почил (Псал. 4, 9.), прожив всего времени восемьдесят восемь лет. Блаженный Савва заметил день, пришел в Иерусалим и узнал, что в ночи на десятое число месяца июля, в которое патриарх Илия имел видение, в Константинополе гремели громы и сверкали молнии над царским дворцом; император Анастасий, не имея никого при себе, почти умирал от страха и в отчаянии бегал из одного места в другое; наконец, в спальной комнате гнев Божий постиг его и поверг мертвым. По кончине Анастасия правление империей тотчас принял Иустин. Он издал повеление, возвратить всех посланных Анастасием в заточение, и определения Халкидонского Собора внести в церковные постановления. Когда сие определение императора Иустина было привезено в Иерусалим, то собралось бесчисленное множество монахов и мирских, прибыл также святой Савва, и много епископов, и месяца августа шестого числа в праздник Преображения Господня, объявлены божественные повеления, и определения четырех Соборов внесены в священные постановления. Таким образом, пророчество божественного старца исполнилось на императоре Анастасии.

61. Тогда Иерусалимский архиепископ Иоанн убедил святого отца нашего Савву идти с некоторыми другими пустынными игуменами в Кесарию и Скифополь для объявления там императорского указа о силе четырех Соборов. По прибытии их в Кесарию, пришел к ним святой Иоанн Хозевит, который тогда в сем городе управлял церковью. Исполнивши здесь приказание патриарха, они отправились в Скифополь. Здесь все жители города вместе с святейшим митрополитом Феодосием вышли к ним павстречу к церкви святого Апостола Фомы. Вошедши с псалмопением в сию древнюю святую церковь, они совершили в ней богослужение, обнародовали императорский указ и внесли в священное постановление определения четырех Соборов. В Скифополе был некто схоластик Иоанн, сын Експеллевтов, человек честный, имевший просвещенную душу. Пришедши в епископский дом к святому Савве, он долго говорил с ним о некоем самарянине Сильване, который тогда, будучи силен по императорскому к нему благоволению, делал много зла христианам. Когда Иоанн рассказал о его злости и богоборстве, то святой Савва исполнился Святого Духа, и сказал епископу и прочим бывшим при нем: вот наступают дни, говорит Господь, когда исполнится на Сильване пятьдесят первый псалом Давидов, и Сильван сожжен будет посреди города.

62. В семь городе, в местах известных под именем св. Иоанна, есть монастырь, называемый Енфенаниф. В нем жил некоторый отшельник, по имени Иоанн, просвещенный свыше, имевший дар прозорливости, но лишившийся телесного зрения от всенощных бдений, многих слез и весьма глубокой старости. Говорят, что он жил более ста лет; восемьдесят лет он провел в сем монастыре, и в продолжение сего времени пятьдесят лет никуда не выходил из монастыря. К сему божественному мужу пошел святой Савва. Когда он шел посреди города и был при месте, называемом сводом св. Иоанна: то некоторая несчастная женщина, быв многие годы в жестокой болезни, и, наконец, сделавшись столь зловонною, что никто не мог к ней приблизиться, лежа на западной стороне церковной ограды в той же улице, услышавши о святом отце нашем Савве, и увидев, что он идет во множестве народа, громко закричала: «Помилуй меня, раб Христов, Савва, и освободи меня от несчастья». Савва, тронувшись ее воплями и сжалившись над нею, подошел к ней и сказал: «Я не могу ничего тебе дать; но даю то, что имею; даю тебе сию руку мою; положи ее на то место, которым ты больна, и я верю Богу, Которому служу, что ты выздоровеешь». Женщина, взявши руку святого, положила ее на больное место, и тотчас сделалась здоровою. Сие чудо, как сам ты знаешь, честный отец, и доныне еще у вас славится.

63. В сем же городе некоторый человек привел к старцу беснующуюся дочь свою в тот же монастырь Енфенаниф, и рассказал ему о мучениях, причиняемых ей нечистым духом. Чудотворный старец, сжалившись над нею, спросил елея от всечестного креста, и обмазал оным все тело ее. После сего нечистый дух тотчас вышел из нее, и девица сделалась здоровою. Иоанн, отец мой, был очевидцем и служителем при сем чуде, и с сего времени он не отходил от святого старца во все время пребывания его там. В сие же время дом наш особенно удостоился посещения святого старца, и моя мать получила молитву и благословение от него. Не удивляйся, преподобнейший отец, что я в сем сочинении, которое к тебе пишу, поместил и такие происшествия, которые тебе весьма известны, и о которых, может быть, ты сам мне рассказывал. Я сделал сие, честный отче, с тою целью, чтобы принести пользу читателям.

64. Когда освященный Савва возвратился из Скифополя в Иерусалим, то архиепископ Иоанн пригласил его к себе на обед вместе с другими пустынными игуменами и с братом своим Антонием, который тогда был епископом Аскалонским. Хотя Савва был весьма воздержен, так что во все постные дни пребывал без пищи, и даже часто постился по целым неделям: впрочем, ежели когда принимал кого-нибудь к себе для угощения, или ежели сам приходил к кому-нибудь на обед, то в один день ел два раза, и, принимая пищи более обыкновенного, никогда не бывал болен желудком. Архиепископ, посадивши его подле себя, клал перед ним хлеб и другую пищу, какая была; также и Антоний, епископ Аскалонский, сидя с правой его стороны, побуждал его к принятию пищи. Божественный старец непритворно и с великим простодушием принимал все, предлагаемое ему. Таким образом, когда два епископа, имея его в средине между собою, заботливо побуждали его к принятию пищи, то он сказал, как я упомнил самые слова его: «Оставьте, оставьте меня, отцы, я буду есть, сколько мне нужно». При сем случае великий авва Феодосий в шутку сказал о нем: «Савва очень голоден; трудно насытить его». — На сие архиепископ сказал: «Послушайте, отцы, мы все не можем сносить ни поста, ни сытости; а сей человек Божий умеет жить и в скудости, умеет жить и в изобилии: научился везде и во всем насыщаться и алкать, и в обилии быть и в недостатке; и все может в укрепляющем его Христе» (Филип. 4, 12, 13).

65. Отец наш Савва был скромен по душе, кроток по нравам, весьма прост по образу жизни, и исполнен всякой духовной мудрости и благоразумия. Он питал нелицемерную и искреннейшую любовь к упомянутому блаженному авве Феодосию. Подобную искренность соблюдал и Феодосий к отцу нашему Савве. По истине, они оба были сыны света и сыны дня, человеки Божьи и верные Божьи служители, столпы и утверждение истины (1 Тим, 3, 15), мужи отличных желаний (Дан. 9, 33). Они оба весь монашеский чин вели к Царству Небесному. Ибо святой Феодосий, как мы выше сказали, был главным вождем и архимандритом всякого общежительного сословия монахов, живущих около святого града; а освященный Савва был начальником и законодателем всех пустынников. Архимандритами их поставил архиепископ Саллюстий по просьбе всего монашеского сословия, ибо они были пустынники, не имели никакой собственности, были весьма опытны в божественном, монашескую жизнь провождали в строгости, и многих приводили к богопознанию. Они часто посещали друг друга, и в духовной любви свободно между собою разговаривали.

66. Я довольно сказал о согласии Феодосия с Саввою. Когда уже четвертый год бездождия оканчивался, то ученики освященного отца нашего Саввы, живущие в пещере, пришли к нему в Великую Лавру и сказали: «Отпусти нас, отче; мы не можем оставаться в твоем монастыре, у нас совсем нет воды: ибо с окончанием месяца мая дождевое время прошло». Святой и укорял их, и советовал им переносить с благодарностью постигающие их бедствия, и, наконец, сказал им: «Я верю Богу, что по прошествии трех дней все водоемы ваши наполнятся водою; пойдите, исправьте водопроводы и приготовьтесь, вы увидите дар Божий и скорое Божье посещение». В самом деле, на третий день явилось облако над их киновиею, пошел большой дождь, и все водоемы, сообразно с пророчеством старца, наполнились водою. Но в монастыри, находящееся по обеим сторонам пещеры, то есть, в монастырь Кастеллийский, лежащий с восточной стороны, и в монастырь Схолариев, лежащий с западной стороны в расстоянии почти пяти стадий, также в Великую Лавру, лежащую к юго-западу, ни одна капля воды не упала. Настоятели сих монастырей, опечалившись от сего, пришли к старцу и сказали: «За какое наше беззаконие, честный отче, ты так отвергнул нас, и не молился о прочих своих монастырях»? Святой сказал им: «Бог послал свое благословение только тем, которые имели нужду в нем. И вы не отчаивайтесь: ибо не будете иметь недостатка в воде, доколе Господь не пошлет дождя на землю».

67. При наступлении пятого голодного года такой был недостаток в воде, что во святом Иерусалиме бедные просили себе воды, как милостыни, и от жажды умирали. Ибо от долговременной засухи и бездождия вода в Силоаме и в Лукиллианах совсем высохла. Даже и источник Колонийский и Неффийский пересыхали. Посему архиепископ, опасаясь народного возмущения, ходил по местам, которые были более других влажны, и, надеясь найти воду, копал там ямы, употребляя к тому довольно великое число людей, но воды не находил. Потом сошел в Силоамский поток и около столпа святого Космы, при пути, ведущем в Великую Лавру, при помощи некоторого механика посредством множества работников выкопал ров глубиною в сорок оргий; но и здесь не находя воды, очень печалился, ибо приближался праздник обновления храма Св. Воскресения. Посему, рассуждая о сем несчастии с Суммом, исправлявшим многие гражданские правительственные должности, сказал ему в недоумении: «Что теперь мне делать»? На сие Сумм отвечал ему: «Я слышал о авве Савве, что за несколько дней пред сим временем, когда один из его монастырей почувствовал недостаток воды, монахи сего монастыря просили его о испрошении от Бога воды, и по молитве Саввы ниспал весьма обильный дождь только около сего одного упоминаемого монастыря, и наполнил водою все водоемы». Услышавши сие, архиепископ призвал к себе в епископский дом блаженного Савву, как бы для другого какого-нибудь дела, и наедине просил его помолиться Богу о том, чтобы Он примирился со своим народом и помиловал погибающих от голода и жажды. К сему он присовокупил и следующие слова: «Ежели согрешил я, то что до погибающего народа»? На сие святой Савва сказал архиепископу: «Могу ли я отвратить гнев Божий? я грешен и слаб. И Писание говорит: ежели Бог затворит небо, то кто отворит»? (Иов. 21, 14). Но поелику архиепископ сильно побуждал и увещевал его, то богоносный Савва, наконец, склонился на его прошение и сказал: «Я пойду в свою келью, и из повиновения к твоему блаженству буду молиться лицу Божью: я знаю, что Бог человеколюбив и милостив и щедроты, Его на всех делах Его (Псал. 144, 9). Впрочем, да будет тебе следующее знамением: ежели пройдут три дня, и не будет дождя, то знай, что Бог не услышал меня. И так молитесь и вы, дабы молитва моя получила силу». Сказавши сие, он вышел от архиепископа месяца сентября, третьего дня. В следующий день был весьма сильный жар, и множество работников копали вышеупомянутую яму. Ввечеру, оставивши корзины и все свои рабочие орудия, которых было много, работники возвратились в город, дабы поутру опять идти на работу. Но в первый час ночи подул южный ветер, засверкали молнии, загремел гром, пошел проливной дождь, и еще до рассвета водопроводы наполнились водою, и везде текли ручьи. Поелику вода стекала в упомянутый ров, то насыпи, сделанные в столь продолжительное время и столь многими трудами и издержками, в самое короткое время были низвергнуты в свое место, и завалили собою и помосты и рабочие орудия и корзины, так что они остаются под землею и доныне. От множества воды, посланной благоволением Божьим, место рва так наполнилось землею и так сравнялось, что теперь нельзя и узнать его. Наполнились водою и водоемы Святого Града, и праздник обновлений провождаем был с радостью.

68. В восемьдесят шестой год жизни отца нашего Саввы скончался архиепископ Иоанн. Он пробыл на патриаршестве семь лет и девять месяцев и оставил преемником своего престола блаженнейшего Петра родом из Елевтерополя. По прошествии трех лет римский император Иустин, по причине своей старости и телесной слабости, по определению Божью и согласию всего сената, при рукоположении от Константинопольского архиепископа Епифания, возвел на императорский престол богохранимого нашего императора Иустиниана, своего племянника, бывшего патрикием, консулом, военачальником, и управлявшего государственными делами. И так, Иустиниан был объявлен императором. Благочестивый памяти император Иустин окончил жизнь свою, пробыв на престоле девять лет. Преблаженный Петр, занявши патриаршеский престол в Иерусалиме, оказывал блаженному Савве ту же честь, какую и предшествующие патриархи, и имел обыкновение часто приходить к нему в пустыню. Патриарх имел родную сестру по имени Исихию, которая славна была божественными добродетелями. Она впала в жестокую болезнь, так что врачи отчаялись излечить ее. Брат ее, сожалея о ней, призвал к себе блаженного Савву, и просил его потрудиться дойти до ее дома, и сотворить о ней молитву. Святой старец, не умея быть непослушным, пришел к ней и нашел ее в отчаянном положении. Сотворивши о ней молитву, и трижды ознаменовавши ее знамением креста, исцелил ее. Когда сие чудо разглашено было по всему святому граду, то все прославляли Бога.

69. Когда патрикия Иулиана, по совершении в Константинополе многих добрых дел, скончалась, то евнухи ее пришли в Иерусалим; и поелику они в Константинополе сделались известными авве Савве, то пришли к нему в Великую Лавру, принесли много денег и просили его, чтобы он причислил их к обществу братьев, находящихся под его смотрением. Но старец положил, чтоб ни одного безбородого человека или евнуха не принимать в свою Лавру. Ибо ему весьма неприятно было видеть женское лице в каком-либо своем монастыре, и особенно в какой либо своей Лавре. Но поелику некоторые из евнухов были ему знакомы, то, всевозможным образом убедив и наставив их, вручил их блаженному Феодосию. Они в короткое время научились монашеской жизни, и просили архиепископа дать им особливое место, способное к спокойной жизни. Архиепископ, призвав к себе некоего Александра, который был игуменом Иерихонских монастырей архиепископа Илии, и был преемником Нестава и Захарии, просил его позволить им жить у себя несколько дней. Александр, поработившись сребролюбию, или будучи побежден суетным честолюбием, презрел завещание архиепископа Илии, попрал свою собственную совесть и разделил монастыри друг от друга. С того времени разделенный монастырь принял название монастыря Евнушеского.

70. В начале девяносто первого года жизни святого отца нашего Саввы, святой авва Феодосий в старости скончался месяца января одиннадцатого дня. В четвертый месяц по смерти аввы Феодосия, палестинские самаряне, вообще весь народ их, вооружились против христиан, и причинили им много зла, ибо они встречавшиеся им храмы расхищали и предавали огню, встречавшихся христиан жестоко замучивали различными казнями, целые селения предавали огню, особенно в местах, лежащих около Никополя. Здесь утвердивши свою власть, они поставили себе царем некоего своего соплеменника Иулиана. В тоже время умертвили они Неапольского епископа Аммона, схватили также некоторых пресвитеров, изрезали их, жарили вместе с мощами святых мучеников, и сделали многие и другие жестокие дела. Большие дороги сделались для христиан неприступными и непроходимыми. Когда все сие дошло до сведения благочестивейшего императора нашего Иустиниана, то приказано было знаменитейшим мужам Феодору и Иоанну собрать войско и вооружиться против самарян. Дано было сражение, Иулиан был убит, и вместе с ним побито великое множество самарян. В сие время Сильван (упоминаемый в главе 61), под предлогом мирного времени вошедши без императорского повеления в Скифополь, был схвачен христианами и посреди города сожжен. Таким образом исполнилось пророчество о нем святого отца нашего Саввы, которое он произнес в епископском доме к Иоанну, сыну Експеллевтову. Но некто Арсений, сын сожженного Сильвана, будучи почтен достоинством князя и живя тогда в Константинополе, имел, не знаю почему, великой доступ к богохранимому нашему императору и к императрице Феодоре. Он успел обмануть благочестие их и возбудить в них гнев против палестинских христиан. В сие время архиепископ Петр с прочими, находящимися под его смотрением епископами, убедили авву Савву отправиться в Константинополь, просить императора о даровании первой и второй Палестине свободы от податей, по причине произведенных в них от самарян убийств и опустошений. Старец, склонившись на убеждения архиереев, отправился в Константинополь, месяца апреля, восьмого индиктиона. Поелику патриарх наперед послал к императору письмо, уведомляющее его об отправлении божественного Саввы, то богохранимый наш император был рад сему, и послал навстречу ему свои императорские судна, на которых встретили его патриарх Епифаний, папа Евсевий и Ефесский епископ Ипатий. Они приняли его, и ввели к императору. И теперь Бог открыл императору благодать, сопровождающую раба его, также как некогда открыл оную Анастасию.

71. Ибо как скоро Савва с упомянутыми архиереями вошел к императору, то Бог открыл очи императора, и сей увидел некую божественную, световидную, сияющую благодать, представившуюся ему в образе венца, находившаяся и сиявшего на голове старца. Император приблизился к Савве, поклонился и с радостью и со слезами облобызал божественную его главу. Потом, получивши от него благословение, принял из руки его палестинские просьбы, и просил его посетить и благословить императрицу Феодору. Старец пришел и к ней. Императрица приняла его с радостью, поклонилась и сказала ему: «Помолись о мне, отец, чтобы Господь дал мне сына». Старец в ответ на сие сказал ей: «Бог славы да сохранит Ваше царство в благочестии и в победе». Услышавши сие, императрица опечалилась, потому что он не удовлетворил ее прошению. Посему, когда он от нее вышел, то бывшие при нем отцы укоряли его и говорили: «Для чего ты опечалил императрицу, и не помолился о ней, как она просила тебя»? Старец сказал им: «Нет, отцы, из чрева ее не произойдете плода, ибо сын ее напитался бы догматами Севера и возмутил бы Церковь хуже Анастасия». Отцам позволено было жить во дворце. Богохранимый император, принявши от божественного старца прошения палестинских церквей, обратил гнев свой на самарян. Он издал предписание или закон, чтобы синагоги самарян разрушить, удалить их от должностей государственных, лишить их права наследства и права сообщать оное друг другу в виде дара. Притом император предписал лишать их жизни, и особенно их начальников и мятежников. Тогда и Арсений скрылся на время: ибо император приказал умертвить и его. После он пришел к блаженному Савве, который еще жил в царственном граде, и как он сам, так и находящиеся при нем самаряне окрещены Саввою.

72. Спустя несколько дней, император призвал к себе освященного Савву и сказал ему: «Я слышал, отец, что ты основал весьма много монастырей в пустыне. Ежели хочешь, проси выгод для живущих в сих монастырях, где б они ни были; мы дадим тебе оные; только пусть монахи молятся о нас и о вверенном нам государстве». На сие старец сказал императору: «Монахи, молящиеся о вашем благочестии, не имеют нужды в таковых выгодах, ибо их удел и приобретение есть Господь, одождивший в пустыне народу непокорному и прекословящему хлеб небесный (Иса. 65, 2. Исх. 16, 4). Но мы просим у Вас, благочестивейший император, свободы от податей, дабы могли быть устроены святые палестинские церкви, просим снова создать сожженные самарянами священные храмы, и подать помощь палестинским христианам, ограбленным и пришедшим в бедность; также умоляем Вас выстроить во Святом Граде одну больницу для больных странников, выстроить также там и украсить новую церковь во имя Богородицы, которую заложил за несколько времени архиепископ Илия. Все это исполнить весьма прилично Вашему благочестию. Сверх сего просим Ваше величество приказать знаменитейшему Сумму, чтобы он, для отражения сарацинских набегов, на государственный счет построил в пустыне крепость близ монастырей, устроенных моим смирением. Я уверен, что за сии пять богоугодных дел Бог присоединит к Вашему государству Африку и Рим и все остальное Гонориево государство, которое императоры, царствовавшие прежде Вашего преблагочестивого величества, потеряли. Сверх сего просим Вас искоренить Ариеву, Несториеву и Оригенову ереси, и освободить церкви Божьи от заразы их». Я теперь скажу, почему Савва предложить императору об искоренении только сих трех ересей. Что касается до Ариевой ереси, то готы, визиготы, вандалы и гепиды, будучи арианами, владели всем западом, а Савва по вдохновенно Божью точно знал, что император покорит их своей власти. О Несториевой ереси Савва упомянул потому, что некоторые из пришедших с ним монахов, споря во дворце с отступниками от правоверия, оказались защитниками Феодора Мопсуестского. А об искоренении вместе с упомянутыми ересями гибельной Оригеновой ереси Савва просил потому, что между монахами, при нем бывшими, нашелся один монах, родом византианин, по имени Леонтий, который, будучи принять в Новую Лавру в числе прочих, принятых с Нонном по кончине игумена Агапита, держался Оригеновых мнений. Он притворно защищал Халкидонский Собор, а в самом деле держался Оригеновых мыслей. Почему отец наш Савва, услышавши о сем и вспомнивши слова блаженного Агапита, употребил строгость, отверг от себя и отлучил от своего сообщества, как Леонтия, так и державшихся мнений Феодора Мопсуестского, а императору внушил искоренить и ту, и другую ересь.

73. Все, чего просил отец наш Савва, благочестивейший наш император немедленно исполнил. Также все, что Савва предсказал императору, человеколюбивый Бог привел в событие. Во-первых послано императорское повеление к архиепископу Петру и к палестинским начальникам, предписывающее Антонию епископу Аскалонскому и Захарии епископу Пеллы обозреть сожженные самарянами селения в первой и второй Палестине, и для восстановления их взять тринадцать центенариев золота из государственной суммы, собранной в девятый и десятый индиктион. Император приказал пм также обозреть сожженные молитвенные дома, и исчислить, сколько должно быть выдано денег для возобновления каждого священного места, и потом взять оные или из общественного казнохранилища, или из имения самарян, посредством знаменитейшего графа Стефана, которому также приказано было охранять упомянутых епископов и подавать пм нужную помощь. Потом соответственно и третьему прошению старца, император приказал построить посреди Святого Града больницу сперва для ста человек и определил тысячу восемьсот пятьдесят монет на полное годовое содержание ее, но потом приказал построить больницу для двух сот человек и прибавил на содержание ее еще столько же полного и постоянного оклада. С заботливостью он исполнил также и четвертое прошение старца, и послал в Иерусалим некоторого художника Феодора, дабы он выстроил там новую церковь во имя Святых Богородицы и Приснодевы Марии, и собирателям палестинских податей предписал доставлять золото для нее. Архиепископу Петру препоручил главное распоряжение сего дела, а Вараху епископу Вакафскому приказал смотреть за работами сего строения. Таким образом, в продолжение двенадцати лет, при особливом попечении и множестве работников, выстроена новая церковь всехвальной Богородицы и весьма украшена. Впрочем, о величине и о великолепном украшении сего священного храма и повествовать не нужно, когда он находится пред нашими глазами и превосходит все те древние памятники, которым удивляются люди, и о которых сведения преданы нам в греческих историях. Таков-то плод четвертого прошения божественного Саввы! Наконец, благочестивейший наш император обратил внимание и на пятое прошение божественного Саввы, и послал к Сумму повеление, в котором приказал для построения крепости дать авве Савве из палестинских податей тысячу монет, а также дать воинскую стражу, которая должна быть на казенном содержании и должна охранять его монастыри. Когда богохранимый наш император занимался сими делами с квестором Трибунианом в так называемой Магнавре, то блаженный, отошедши недалеко, тайно читал Давидовы псалмы, и совершал божественное служение третьего часа. При сем случае один из его учеников, по имени Иеремия, диакон Великой Лавры, пришел к Савве и сказал: «Честный отче! Император так много заботится о исполнении твоих прошений, а ты для чего удалился от него и стоишь в стороне»? Старец на сие сказал ему: «Они, сын мой, делают свое дело, и мы также должны делать свое».
74. Император, приведши все сии дела в порядок и давши святому старцу свои повеления, отпустил его в мире. Бог тысячекратно вознаградил императора — и исполнил пророчество старца. Ибо по прошествии непродолжительного времени император поставил два победных памятника в знак двух одержанных побед, каких никому из прежних императоров одержать еще не случалось. Он покорил своей власти Африку и Рим, находившийся во власти мятежников, и увидел в Константинополе двух пленных царей. Таким образом, в короткое время возвратил под власть Римской империи половину прежних ее морей и суши. Освободивши весь запад от рабства упомянутых притеснителей, которые были ариане, он издал повеление, чтобы церкви от ариан везде были отобраны. В сем деле он последовал заповеди или пророчеству божественного старца. Сверх сего мужественно восстал против ересей Несториевой и Оригеновой. Искоренил и предал оные проклятию изданными о сем указании собранным теперь в Константинополе святым пятым вселенским Собором. Но о сем скажем после. Божественный старец, отлучивши от своего общества, как мы выше сказали, Леонтия Византианина и защитников Феодора Мопсуестского, и, оставивши их в Константинополе, отплыл в Палестину месяца сентября, девятого индиктиона. Прибывши в Иерусалим, он обнародовал императорские указы, а золото, привезенное с собою из Византии, разделил своим монастырям. Упомянутый выше диакон Иеремия, будучи недоволен сим разделом, удалился из Великой Лавры, и поселился в некотором пустом потоке; к северу от пещерного монастыря, около пяти стадий расстоянием. Отец наш Савва, пришедши к нему и увидевши занятое им место, был очень рад. Потом взявши из Лавры некоторых способных людей, также орудия, деньги, запасы, в короткое время, впрочем с великим старанием, построил там молитвенницу и различные кельи, и отдал оные братьям, дабы они в них остались жить, а Иеремии препоручил настоятельство над ними, и предал им уставы своей Великой Лавры.

75. По обнародовании, как мы сказали, императорских указов в Иерусалиме, отец наш Савва, по прошению архиепископа и прочих епископов, отправился в Кесарию и Скифополь, дабы там обнародовать те указы. Когда он прибыл к Скифополю, то, как вы знаете, митрополит Феодосий со всем народом вышел к нему навстречу. Между встречавшими Савву был и мой отец, управлявший тогда епископским домом и бывший помощником митрополиту в его делах. По обнародовании указов, великий старец вошел в епископский дом и остановился там, в доме святого мученика Прокопия, и отец мой был неразлучен с ним. Тогда и я, будучи еще отроком, и не отлучаясь от своего отца, пал к ногам божественного старца, и он благословил меня, поднял и сказал моему отцу: «Сей отрок отныне будет моим учеником, и сыном пустынных отцов». Тогда же сказал он и митрополиту: «Великий господин! Сего отрока я препоручаю тебе, обрати на него внимание, потому что он нужен мне». Сии слова пересказаны были отцом моим моей матери; она возжелала поклониться святому старцу. Вскоре Савва вознамерился отправиться к пустыннику авве Прокопию в места св. Фомы: мать моя услышавши о сем от моего отца, взяла меня и отправилась к церкви св. апостола Фомы. Когда пришел туда старец, то отец мой, отведши его в сторону, представил к нему мать мою. Старец, узнавши, что она раба Божия, благословил ее; потом, увидевши меня, сказал: вот ученик мой Кирилл. Когда я поклонился ему по-монашески, то он благословил меня, поднял и сказал отцу моему: «Научи его Псалтири, потому что он нужен мне, ибо отныне он будет моим учеником. Сказавши сие и благословивши мать мою, он отпустил ее, а меня с отцом удержал при себе. Потом мы пришли к авве Прокопию, приняли у него пищу, и после сего возвратились в епископский дом. В следующий день старец, будучи намерен отправиться в Иерусалим, пришел с моим отцом в наш дом, совершил молитву, благословил отца, мать и меня, отправился из Скифополя с преподобными отцами при нем бывшими. Я думаю, честный отче, что тебе известно сие, ибо ты сам советовал мне поселиться в Лавре блаженного Саввы. Именно, когда я говорил тебе, что Савва устроил Новую Лавру и что он изгнал из нее Оригеновых защитников, то ты сказал мне: «Так, так, и я это знаю; но тебе лучше поселиться в Лавре, называющейся его именем. Я впрочем, уверен, что это так и случится, так что и в сем случае видно будет, что отец наш Савва пророк». Так вы тогда говорили мне. Я по воле Божьей готов построить себе келью в самой Великой Лавре и жить в ней, дабы таким образом исполнилось и упомянутое пророчество Саввы, и приказание вашего преподобия. Митрополит после упомянутого времени часто ласково спрашивал отца моего: «Как живет ученик аввы Саввы?» Притом побуждал отца моего, чтобы он учил меня читать Псалтирь и Апостол. Когда сие было исполнено, то митрополит благословил меня, постриг и поставил на первую степень церковнослужителей. По обнародовании императорских указов и по обозрении сделанных самарянами опустошений, епископы освободили Первую Палестину от двенадцати центенариев в сборе податей, поелику она содержала в себе всю Самарию; странам же сопредельным Скифополю, епископы определили даровать свободу только от одного центенария, ибо в сих странах сделаны не многие опустошения. Для восстановления сожженных палестинских церквей епископы взяли из казнохранилища достаточное количество золота, и таким образом вновь в надлежащем благолепии выстроили все сожженные церкви.

76. Савва, сей подвижник благочестия, исполнивши свое служение для пользы христиан, возвратился в Иерусалим. Здесь он принят патриархом с радостью, поклонился святым местам, и, как бы простившись с ними, возвратился в свою Великую Лавру. Проведши в ней несколько времени, впал в болезнь. Святейший патриарх Петр, узнавши о сем, пришел посетить его, и видя, что у него в кельи нет никакого утешения, кроме немногих стручков рожкового дерева и старых фиников, положил его на носилки, взял в свой епископский дом, имел о нем попечение и сам служил ему. По прошествии немногих дней отец наш Савва видел некоторое откровение, которое показывало ему, что по прошествии немногих дней последует его кончина. Объявивши о сем откровении архиепископу, он просил у него отпущения. Архиепископ, всемерно желая услужить ему, отпустил его в Лавру с надлежащим попечением. Старец, лежа на одре в своей небольшой башне, в начале месяца декабря призвал к себе отцов Лавры, поставил им игуменом некоего Мелиту, родом виритянина, дал ему завещание ненарушимо сохранять правила, введенные им в монастырях своих, вручил ему сии правила на бумаге, потом четыре дня пребывал без всякой пищи, никого к себе не допускал, в субботу в вечеру потребовал Святых Таин, приобщился их и, наконец, сказавши: «Господи, в руки Твои предаю дух мой» (Псал. 30, 6), предал Богу душу.

77. Так отец наш Савва подвизался подвигом добрым, кончил поприще, сохранил веру, и украсился венцом правды (2 Тим. 4, 7. 8). Смерть его случилась в пятый день месяца декабря, десятого индиктиона, в шесть тысяч двадцать четвертый год от сотворения мира, то есть, от того события, от которого время начало быть измеряемо течением солнца, а от воплощения и плотского рождения от Девы Бога Слова в пятьсот двадцать четвертый год. Смерть Саввы случилась в те времена, которые прежде наступления их описаны святыми отцами нашими, Ипполитом, писателем древним и близким к апостолам, Епифанием, епископом Кипрским и Героном Философом и Исповедником. Исчисление времени жизни его есть следующее: в Палестину он пришел восемнадцати лет, в киновии жил семнадцать лет, в пустыне и в Великой Лавре провел пятьдесят девять лет, умер на девяносто четвертом году своей жизни, во второй год после консульства Лампадиева и Орестова, и в шестой год настоящего богохранимого Иустинианова царствования. Когда слух о его смерти разнесся по всей окрестной стране, то собралось бесчисленное множество монахов и мирских. Прибыл также и святейший патриарх Петр с епископами, при нем находившимися, и со знаменитыми мужами Святого Града. Честные его мощи положены в Великой Лавре между двумя церквами, на том месте, где виден был огненный столп.

78. Но не умер сей святой, а спит, потому что он провел жизнь свою не укоризненно, и потому что Писание говорит: «Души праведных в руце Божией и не прикоснется к ним мука» (Премудр. 3, 1) Подлинно тело его до настоящего дня сохранилось во гробе в целости и нетлении. Это я сам своими глазами видел в прошедший индиктион. Когда открыли драгоценный гроб, дабы положить в него останки блаженного Кассиана, то я сошел в него, чтобы поклониться мощам божественного старца, и увидел, что они были целы и нетленны. Удивившись сему, я прославил Бога, который прославил раба Своего и почтил его нетлением прежде общего и всемирного воскресения. Вот что я должен был сказать о его останках. Что касается до его духа, то он получил великий доступ к Богу. Особенность сего доступа я теперь постараюсь показать в немногих словах. Во Святом Граде есть некоторый художник серебряных дел, родом из Дамаска, по имени Ромул, первый из диаконов, служащих при св. Гефсимании. Сей Ромул рассказал мне следующее: во время кончины блаженного Саввы обкрадена была моя мастерская и пропало почти сто литр серебра. Я тотчас пошел во храм св. мученика Феодора, в продолжены пяти дней освещал сей храм, и день и ночь пребывал в слезах при решетке алтаря. Около полуночи пятого дня я заснул и увидел святого мученика Христова Феодора. Он сказал мне: «Какую нужду имеешь ты? Что ты так печалишься и плачешь»? Я ему отвечал, что я лишился и своего и чужого серебра, молился, но не получил никакой пользы. Святой отвечал мне: «Меня здесь не было. Нам повелено было идти и встретить святую душу аввы Саввы, и отвести ее в место упокоения. Теперь ты поди в такое-то место, и найдешь там укравших твое серебро». В самом деле, мы нашли серебро точно так, как сказано было в видении.

79. Два брата по плоти, родом из той страны, которая обильна плодоносными полями, из селения Вурии, имея веру к св. Савве, всех приходивших из его монастырей в их страну для каких-нибудь дел усердно принимали и угощали. Притом они жили богоугодно. Но по некоторому действию сатаны, во время собирания винограда, оба они впали в столь сильную болезнь, что домашние отчаялись в выздоровлении их. Печалясь о потере винограда, сии два брата вспомнили о Савве и молились ему о помощи. Святой явился каждому из них особо и сказал: «Я молил Бога о вашем здравии, и Бог услышал мою молитву. Во имя Иисуса Христа, истинного Бога, встаньте и пойдите на свою работу». Они тотчас укрепились, возвестили о сем чуде домашним и пошли на свою работу. С того времени ежегодно в самый день сего чудотворения они делают всему своему селению всенародный праздник.

80. Некоторая жена родом из нашего города, Скифополя, по имени Генара, решилась сделать две церковных завесы, одну для Кастеллийского, другую для Пещерного монастыря. Когда приготовлено было к сотканию их все нужное, то женщины, условившиеся ткать, отказались от своего намерения. Поелику по сему случаю Генара была очень печальна, то явился ей во сне блаженный Савва и сказал: «Поутру призови ткальщиц, они придут и исполнят свое дело. Не печалься, твое приношение не будет иметь препятствия». Святой явился также и ткальщицам, в виде негодующего за отложение работы. По наступлении утра все они, собравшись вместе, с радостью рассказывали друг другу видения, и совершили свое дело с благодарением.

81. По прошествии немалого времени после сего эконом Великой Лавры нанял сарацинских верблюдов для перевозки от Мертвого моря хлеба в зернах, купленного в Махерунте. Когда нанятые верблюды пришли с грузом в Лавру, то один из них на дороге, которая идет вверх к гостинице, уклонившись направо, упал с грузом в ров с утеса, который высотою был почти в десять раз более роста человеческого. Хозяин верблюда, хотя был и сарацин, закричал сии слова: «Авва Савва, твоими молитвами помоги моему верблюду». И, как верблюд катился вниз, сарацин продолжал кричать: «Авва Савва, помоги; то вдруг увидел он некоторого священного старца, сидящего на катящемся верблюде. Но когда он сбежал вниз и приблизился к своему верблюду, то сидевшего старца уже не видал и верблюда своего нашел невредимым. Поднявши его с грузом, он привел его к гостинице другою ровною дорогою, и снял с него груз. Сей сарацин, будучи поражен необычайностью сего чуда, ежегодно приходит в Лавру для поклонения гробу старца и для доставления всякому эконому, какой когда бывает, третьей части своих доходов в благодарность авве Савве.

82. В сие время устроен большой водоем под башнею св. отца нашего Саввы в пещере, в которой находится скрытная дорога, ведущая вверх от созданной Богом церкви к упомянутой башне. А в скале, которая лежит над пещерою и довольно высока, отцы устроили другое вместилище воды, в котором бы вода, очищаясь, стекала в нижний водоем. Работу водоема и того места, в котором вода очищается, производил некоторый художник Мама, родом из Вифлеема. Когда он занимался украшением последнего водоема с некоторым учеником своим, отроком, по имени Авксентием, то некогда, по случаю наступившей бури, вода во множестве начала собираться в водоем, и он от множества воды разрушился. Мама, как человек мужественный, легко успел избежать опасности. Напротив, отрок, будучи постигнут падением камней и сильным стремлением воды, увлечен ею с утеса вниз в то место, которое находится среди двух церквей, где ныне лежат честные мощи св. отца нашего Саввы. Высота сего утеса почти равняется десяти оргиям. Когда дождь перестал идти, то отрок найден совершенно невредимым под упадшими камнями перед созданною Богом церковью. Я сам был очевидцем сего чуда. В те дни я пришел из Новой Лавры в Великую с тем намерением, чтобы получить в ней место и построить себе келью. Вот немногие из многих сведений о божественном старце! Теперь время побуждает меня описать отчасти и то, что случилось с преемниками и учениками Саввы.

83. Авва Мелит, принявши правление Лавры после божественного старца, по беспечности или по склонности к бездействию, отдал архиепископу Петру ту тысячу монет, которая по императорскому повелению выдана Суммом для построения крепости, и построение крепости было оставлено. Патриарх, принявши от Мелита сию тысячу монет, разделил ее различным монастырям. Во время сего аввы Мелита божественному стаду, которое Мелит принял под свое смотрение в цветущем его состоянии, волки угрожали опустошением, но посещением Пастыреначальника Христа Бога нашего сие стадо спасено. Каким образом это случилось, я скажу в коротких словах. Пока преславный отец наш Савва был во плоти, то во всех монастырях в пустыне было одно исповедание веры. Тогда все сыны Иерусалима ходили в доме Божьем в единомыслии и в согласии в рассуждении божественных догматов, все были в неразрывном союзе и мире, так что исполнялись сии слова Писания: возведи окрест очи твои и виждь собрания чада твоя (Иса. 60, 4.). Но по преставлении из сей жизни искуснейшего пастыря, стадо его пришло в бедственное положение, потому что было пасомо неискусным пастырем. Ибо Нонн и его последователи, почитая смерть отца нашего Саввы выгодным для себя случаем, начали распространять то зловерие, которое они скрывали во глубине души, и мутным и превратным учением начали напаять всякого своего ближнего. В свою гнусную ересь они увлекли всех искуснейших людей не только в Новой Лавре, но и в обители Мартирия и в Лавре Фирмина, поелику отцы сих монастырей блаженный Фирмин и Созомен, бывшие учениками и сподвижниками божественного старца, уже почили. И не только в сих монастырях, но и в Великой Лавре и прочих монастырях пустыни, они в короткое время успели посеять нечистое учение Оригена. В тоже время Дометиан, игумен обители Мартирия, и Феодор по прозвищу Аскида, настоятель Новой Лавры, оба сильно заразившись учением Оригена, отплыли в Константинополь, и там притворно показывая себя защитниками Халкидонского Собора, при содействии вышеупомянутая византийца Леонтия, сделались близкими к папе Евсевию, а чрез него и к благочестивейшему нашему императору. Скрывая свою ересь великим лицемерием, они получили при дворе великую доверенность, и Дометиан принял священноначалие в Галатийской области, а Феодор поставлен во епископа в Кесарию Каппадокийскую. По сей причине последователи Нонна получили более силы, и тщательно и неусыпно сеяли Оригеновы семена по всей Палестине.

84. После аввы Мелита, который пять лет пас стадо Саввы, и по кончине часто прежде упоминаемая блаженного Феодула, игуменство Саввы принял брат Феодулов Геласий, в начале пятнадцатого индиктиона. Сей Геласий, принявши начальство над Лаврою, увидел, что многие из его общества подвержены Оригеновой заразе. Почему решился поступить сообразно с мнением божественного епископа и отшельника Иоанна, и при содействии сподвижников своих некоего Евстафия, писца, родом галата, и Стефана Иерусалимлянина, и Тимофея Гевалина, который и до ныне сияет добродетелями в Елите, прочитал в церкви сочинение святого епископа Бострского Антипатра против Оригеновых догматов. Те монахи, которые держались гибельной Оригеновой ереси, сим случаем раздражились и начали возмущать Церковь. Главным виновником беспорядков в Церкви был некто Иоанн, диакон и канонарх Лавры, родом антиохиец. Он, будучи лишен отцами священства за ересь, соединился с Иоанном по прозвищу Вронтодемоном, с Птоломеем и с другими. Все они составляли между собою незаконные собрания и старались развратить других. Отцы Лавры, по общему согласно, отделили и изгнали их из Лавры почти в числе сорока человек. Они пришли в Новую Лавру, к Нонну и Леонтию Византийскому, который тогда прибыл из Константинополя и был в сильном негодовании на приемников блаженного Саввы; пришли и жаловались на авву Геласия и на отцов Великой Лавры. Таким образом, в Новой Лавре собрались все главные виновники сей ереси. Леонтий Византийский, будучи давно недоволен блаженным Саввою, дал всем им совет вооружиться смело и со всех сторон приступить к разрушению Великой Лавры. Почему они пошли вместе с Леонтием и прочими монахами, изгнанными из Лавры, в обитель блаженного Феодосия, надеясь привлечь к себе как игумена сей обители, славного Софрония, так и отцов. Но их предприятие было тщетно и они со стыдом вышли из обители. После сей неудачи сообщники Леонтия пришли в бешенство против Геласия и Великой Лавры, послали людей в различные места и чрез них собрали заступы, багры, ломы и прочие нужные для разрушения орудия, также собрали несколько поселян для вспоможения себе, и с величайшим бешенством пошли разрушать Великую Лавру. Но Бог аввы Саввы сделал великое чудо. Во второй час дня напал на них мрак и темнота, так что они весь день провели в странствовании по трудным и непроходимым местам. Я о сем узнал от некоторых достоверных людей. В следующий день они едва пришли к обители аввы Маркиана, и, увидевши солнечный свет, без успеха и со стыдом возвратились в свои места. Сие чудо произвел Бог чудес, который гордым противится, смиренным же дает благодать. В то время в Палестине находился Ефрем, патриарх Антиохийский и папа Евсевий для низложения александрийского епископа Павла. Когда папа Евсевий, по окончании собора, прибыл в Иерусалим, то Леонтий привел к нему монахов, изгнанных из Великой Лавры. Они обвиняли Геласия в том, что он общество Лавры разделил на две части, их выгнал, а противников их оставил у себя. Папа Евсевий, будучи обманут словами Леонтия, и ничего не зная о ереси, призвал к себе авву Геласия, и принуждал его или принять изгнанных, или изгнать их противников, которые, то есть, старались уничтожить ересь. В такой крайности отцы Лавры, но взаимному согласию, выслали из Лавры Стефана, Тимофея и других четырех братьев. Сии братья, терпя добровольное изгнание, пришли в Антиохию, рассказали патриарху Ефрему о случившихся происшествиях, и показали ему книги блаженного Антипатра. Патриарх, узнавши из поданных ему книг об Оригеновых заблуждениях и от подателей сих книг услышавши о том, что оригенисты произвели в Иерусалиме, воодушевился мужеством и соборным определением предал проклятию Оригеновы догматы. Когда сие сделалось известно в Иерусалиме, то последователи Нонна вознегодовали на Ефрема. Имея своими поборниками Леонтия Византийского, который тогда отплыл в Константинополь, также Дометиана Галатийского и Феодора Каппадокийского, принуждали архиепископа Петра исключить Ефремово имя из церковных помянников. По сему случаю произошло великое несогласие. Архиепископ тайно призвал к себе Софрония и Геласия и приказал им написать прошение на оригенистов, в котором бы заклинали его (архиепископа) не исключать из священных помянников имя патриарха Ефрема. Отцы написали такое прошение и вручили архиепископу. Сей послал оное к императору вместе с письмом от себя, в котором доносил ему о нововведениях оригенистов. Благочестивейший наш император, получивши сие прошение, издал указ против Оригеновых догматов. Под сим указом подписался Мина, патриарх Константинопольский со своим собором. Принуждены были также подписаться и Дометиан и Федор, но их притворство в сем случае всем было известно.

86. Когда указ против Оригена был обнародован в Иерусалиме, и все палестинские епископы, а также и игумены пустыни подписались под ним, кроме Александра, епископа Авильскаго, то Нонн, Петр, и прочие начальники ереси, с досадою на сие, отделились от кафолической Церкви. Они вышли из Новой Лавры и остановились в той стране, в которой находятся плодоносные поля. Когда сие сделалось известно в Константинополе, то, поелику папа Евсевий уже почил и Леонтий также умер, Феодор Каппадокийский, имея при дворе силу, призвал к себе апокрисиариев церкви Святого Воскресения (в Иерусалиме) и сказал им с великим гневом: «Ежели патриарх Петр не сделает удовлетворения отцам и не возвратит их в их Лавру, то ныне же лишу его епископства». Тогда же последователи Нонна, по внушению Феодора Аскиды, написали к архиепископу следующее письмо: «Умоляем твою святость исцелить наши души какою-нибудь малою милостью, и пред всею Церковью объявить нам и сказать: да разрешится и разрешено, во имя Отца и Сына и Св. Духа, всякое проклятие, не угодное Богу. Мы примем сие прощение, хотя оно и не будет иметь строгой справедливости». — Архиепископ, получивши такое письмо, сперва не хотел дать прощения, поелику оно и незаконно и могло произвести возмущение. Впрочем, опасаясь коварства Аскиды, и думая, что надобно уметь пользоваться временем (Еф. 5, 16), призвал к себе из страны, обильной полями, последователей Нонна, и потом наедине дал им прощение. Они возвратились в Новую Лавру, но остались в неприязненном расположении к отцам Великой Лавры. После сего Аскида принудил пришедшего в Константинополь. Архиепископа Петра иметь при себе синкеллами Петра александриянина и Иоанна Стронгила. По сему случаю последователи Нонна получили более смелости и начали проповедовать свое нечестие всенародно и по домам и возбуждали различные гонения против отцов Великой Лавры. Ежели видели они какого православного монаха во Святом Граде, то побуждали мирских людей бить его, называя Савваитом, и изгоняли из Святого Града. Когда таким образом некоторые православные отцы были избиты и воздвигаемо было гонение на правоверных монахов, то иорданские вессы, будучи побуждены божественною ревностью, пришли во Святой Град подать помощь гонимым православным. По сему произошло открытое сражение с вессами и другими православными. Сии убежали в гостиницу, принадлежащую Великой Лавре. Неприятели с величайшим бешенством устремились за ними и сюда, чтобы умертвить их, и, увидевши, что гостиница укреплена, проломали окна камнями, и непрестанно бросали камни на укрывавшихся в гостинице. Когда таким образом отцы были осаждены, то некоторый весс Феодул, нашедши лопату и взявши ее в руки, вышел из гостиницы и всех врагов, которых было около трех сот, разогнал, так однако ж, что никого не ранил. Но некто из них так поразил его камнем, что он упал и вскоре потом умер. После сего гонение на правоверных прекратилось.

87. После сего происшествия отцы Великой Лавры упросили авву Геласия отправиться в Константинополь и донести о сем благочестивейшему нашему императору. Авва Геласий при отправлены в путь собрал отцов Великой Лавры в церковь, и, прощаясь с ними, сказал: «Вот, отцы, по вашему прошению, я отправляюсь в Константинополь. Я не знаю, что со мною случится на пути. И так я умоляю вас не позволять жить с собою никому из защитников Феодора Мопсуестского, который есть еретик: ибо и святой отец наш Савва гнушался им и Оригеном. Я очень жалею, что подписался в той книге, которая по приказанию патриарха приготовлена была пустынными отцами для того, чтобы Феодор не был проклят. Впрочем, Бог, пекущийся о своей Церкви соделал так, что сия книга не была принята, и благоволил, чтобы Феодор был предан проклятию». — Блаженный Геласий сказавши сие отцам и простившись с ними, отправился. Когда прибыл он в Византию, то о его прибытии сказано было Аскиде, и сей дал приказание, чтобы никто не принимал к себе никакого Иерусалимского монаха. И так авва Геласий, не могши нигде быть принятым и притом опасаясь коварства Аскиды, пешком отправился из Византии в Палестину. Пришедши в Аморию, он скончался месяца октября, девятого индиктиона. Узнавши о сем отцы Великой Лавры единодушно пришли во Святой град испросить себе игумена. Давши знать о своем прибытии патриарху, они по приказанию синкеллов выгнаны были из епископского дома с оскорблениями и побоями. Претерпевши многие и другие оскорбления, они без успеха возвратились в Лавру. Тогда во всех монастырях все присоединялись к оригенистам или по нужде, или будучи привлекаемы ласкательством, или будучи увлекаемы по своему неведению, или, наконец опасаясь власти нечестия. Таким образом, неправоверные всех привлекши на свою сторону, вооружались только против одной Великой Лавры, им противившейся, и прилагали великое старание к покорению оной себе.

88. Употребивши многие обольщения, они поставили игуменом оригениста, именем Георгия, и с воинскою стражею ввели его в Лавру и посадили на седалище св. отца нашего Саввы. По появлении волка, произошло великое гонение и рассеяние святых отцов наших. Тогда и божественный отец наш, епископ и отшельник Иоанн, вышедши наконец из своего заключения, в котором он пробыл многие годы, удалился на Масличную Гору, а с ним также вышли и все питомцы благочестия, из которых многие рассеялись по различным странам. При сем случае Бог сделал великое чудо, также как некогда сделал оное на Арие: ибо в самый тот день гонения, в который отцы удалялись из Великой Лавры, начальник врагов веры и вождь нечестия Нонн восхищен из среды людей скоропостижною смертью. А жесточайший волк Георгий, пасший семь месяцев священное стадо божественного старца, изгнан был из Лавры своими единомышленниками, которые обвинили его в роскоши и непотребстве. В чем именно состояло обвинение, не буду говорить, иначе обнаружится то, что достойно забвения и совершенного молчания. Отцы остававшиеся в Великой Лавре, по определению патриарха, получили себе во игумена авву Кассиана, родом из Скифополя. В сие время Кассиан управлял обществом братьев Сухи. Он с самого детства отрекся от мира, был учеником божественного Саввы и потом пресвитером Великой Лавры. Лаврою Сухи управлял он восемь лет. Пасши десять месяцев священную паству божественного старца, он в мире вкупе уснул и почил (Псал. 4, 9.) в шестнадцатый год по смерти великого Саввы.

89. По смерти Кассиана, отцы Великой Лавры, па побуждению Божью, поставили себе игуменом авву Конона, мужа славного исполнением монашеских обязанностей и твердостью в православных догматах: родом он киликиянин. Еще из детства в своем отечестве сделался он опытен в монашеской жизни и много успел в божественных подвигах. По смерти блаженного Саввы он пришел в Иерусалим для поклонения святым местам и оттуда приведен Богом в Великую Лавру. Здесь своею духовною мудростью, соединенною с благоразумием, научал всех отцов. Принявши под свое смотрение уменьшенную и умалившуюся паству аввы Саввы, он умножил ее, сделал славнейшею, и отцов, рассеявшихся по различными странам, отовсюду собрал в Лавру. Бог, всегда промышляющий о своей Церкви, разрушил единодушие оригенистов, как древле во время Евера, разделением языков Он разрушил богопротивное согласие строителей вавилонского столпа. Ибо когда Нонн был потреблен, то монахи Фирминовой Лавры пришли в несогласие с монахами Новой Лавры в рассуждении своих догматов, и занимались взаимными между собою спорами. Многоразличное нечестие и тех и других в настоящее время сильно и пространно опровергается некоторыми боголюбивыми мужами нашего стада. Всякий желающий может удобно видеть их нечестие из самих их имен, которыми они друг друга называют. Ибо монахи Новой Лавры монахов Фирминовой Лавры называют протоктистами или тетрадитами, а фирминовы монахи новолаврских называют исохристами, и как те, так и другие получили имена свои по свойству своих нечестивых догматов. Феодор Каппадокийский, управляя государственными делами, держался стороны исохристов, и защищал ее; многих из них он успел рукоположить в епископы палестинские и поставить в игумены; наконец Феодора, игумена Новой Лавры, сделал хранителем креста и митрополитом Скифопольским. От сего волнения и бури постигли не только наше стадо, но и то, которое приняло нечестивейший догмат протоктистов, и в котором вождем был Исидор. Сей Исидор, не в силах будучи противостоять Аскиде и монахам Новой Лавры, присоединился к пастырю нашего стада, авве Конону, дал ему на святом Сионе обещание, не защищать догмат предсуществования, но всеми силами вместе с ним вооружаться против нечестия и отправился с Кононом в Константинополь.

90. Авва Конон со своими спутниками прибывши в Константинополь, был подвержен различным оскорблениям от Аскиды, и посредством терпения сделался победоносцем. По прошествии немногих дней архиепископ Петр скончался, и на место его дерзостью монахов Новой Лавры рукоположен Макарий. По сей причине во Святом Граде произошло несогласие. Благочестивейший император, сильно вознегодовавши на Аскида и оригенистов, приказал низложить Макария с епископской степени. В сие время Конон и его сообщники, получивши удобный случай, рассказали императору о своих делах, и подали ему письменное объяснение всего нечестия оригенистов. Исидор тогда уже умер. Получивши весьма великую свободу, они назначили во Иерусалимского епископа Евстохия, александрийского эконома, жившего тогда в Константинополе. Благочестивейший наш император, утвердив избрание Евстохия на патриаршество, повелел составиться Вселенскому Собору. Авва, Конон отпуская в Иерусалим Евстохия, упросил его послать в Константинополь Евлогия, игумена обители блаженного Феодосия, дабы и он присутствовал на собирающемся Соборе. Евстохий, прибывши на свой патриаршеский престол, послал трех епископов, дабы они на Соборе занимали его место, также послал и авву Евлогия с другими двумя игуменами. Когда Пятый святой Вселенский Собор составился в Константинополе, то Ориген и Феодор Мопсуестский преданы всеобщему и вселенскому проклятию; также предано проклятию и то, что Евагрием и Дидимом говорено было о предсуществовании и восстановлении всех вещей. На сем Соборе присутствовали четыре патриарха, которые утвердили сие проклятие. Когда богохранимый наш император прислал в Иерусалим деяния сего Собора и все палестинские епископы соглашались на оные, и письменно и устно утверждали оные (кроме Александра Авильского, который за сие и лишен епископства, и в Византии во время землетрясения погребен под развалинами), тогда монахи Новой Лавры отделились от вселенского общения. Патриарх Евстохий различным образом старался преклонить их к сему общению; в продолжении восьми месяцев он увещевал и убеждал их, но не могши приобщить их ко вселенской Церкви, изгнал их из Новой Лавры императорскими указами, посредством дука Анастасия, и всю область очистил от их заразы. Но не желая оставить место ненаселенным, он собрал сто двадцать монахов и поселил их в ней. Шестьдесят из них взяты были из Великой Лавры. Из числа сих патриарх рукоположил им игуменом некоего Иоанна, бывшего схоларием. Другие шестьдесят монахов были собраны из прочих православных пустынных монастырей. В числе сих последних монахов и я вызван был из обители святого Евфимия отцами Великой Лавры, по воле и определению божественного Иоанна, епископа и отшельника. Мы собравшись во Святом Граде, вышли из оного с патриархом и новым своим игуменом в селение Фекою. Поелику оригенисты дуком Анастасием были изгнаны из Новой Лавры, то мы заняли ее в двадцать третий год по кончине блаженного Саввы. Сими происшествиями окончилось гонение против правоверных. И я будучи намерен окончить здесь мое повествование о божественном старце, прилично могу произнести сии пророческие слова: да веселится пустыня и да цветет яко крин (Иса. 35, 1.), поелику Бог умилосердился над сынами ее, и сам в себе сказал сии слова: видя видех озлобление людей моих (Исх. 3, 78. 2, 24.) во Иерусалиме, и вопль их услышах и хочу изъяти их. Он восхотел, и посетил; посетил и спас и избавил нас от порабощения оригенистов, и изгнал их ото лица нашего и вселил нас в селениях их (Псал. 77, 54. 55.) и сделал нас наследниками трудов их яко да сохранить оправдания его и закона его взыщем (Псал. 104, 44, 45.). Слава ему во веки! Аминь.

Кирилл Скифопольский
https://pravoslavie.ru/75933.html